Священники делали все возможное, чтобы не только искоренить магическое искусство, но подорвать и саму веру в него. Как и при Карле Великом, занятия магией считались преступлением. Оставалось преступлением и ложное обвинение в колдовстве. То есть не должно быть ни колдовства, ни обвинений в нем. Не должно быть самой веры в колдовство. В судах часто повторялась латинская формула «Si credi disti aut particeps fuisti» – «Если ты верил или принимал участие»... Возможно, «credi disti» >58 подразумевало грех без принуждения, но иногда смысл был несколько иной. Например, допрос по делу о вере в оборотней начинался так: «Ты веришь, как некоторые привыкли верить, что те, кого вульгарное сознание называет парками, способны делать то, что, по их мнению, они делают... а именно повлиять на судьбу человека при рождении так, чтобы впоследствии он мог по своему желанию превратиться в волка или принять любую другую форму?» И если человек соглашался с тем, что такое возможно, «что божественный образ может принимать любую другую форму или вид с помощью любой другой силы, кроме Всемогущего Бога», ему грозило десятидневное покаяние на хлебе и воде. Другой дознаватель спрашивал, не накрывала ли какая-нибудь женщина стол с мясом и напитками, приготовив три ножа на случай, если придут те три сестры, которых по давней глупости называли парками? Для этого случая было предусмотрено покаяние в течение года. Аналогичное наказание грозило и тем, кто верил в дурной глаз или в сглаз в отношении домашней скотины. Из этого можно сделать вывод, что понятия веры и действия сближаются. Церковные и светские власти, похоже, придерживались мнения, что вера в магические практики, вера в то, что данный человек обладает магическими способностями и собственно магические действия – это три различных степени греховности. Задачей было изменить само представление о незримом мире и сосредоточить внимание прихожан на образе Иисуса Христа. Виделось два способа решения этой задачи, и Церковь долго не могла выбрать, каким из них воспользоваться. Один из них состоял в том, чтобы люди не вообще думали о магическом искусстве; второй должен был запугать человека связью с дьяволом, который, конечно же, стоит за гоэцией.
В Х веке епархией Прюма управлял епископ по имени Регино >59. Ему принадлежит авторство покаянного канона, позже получившего название «Епископский канон». Документ содержал перечень магических действий, осуждаемых Церковью. Регино ошибочно возводил свой свод правил к Анкирскому Синоду IV века, наивно полагая, что излагает прошлые предосудительные деяния, в то время как его канон на многие годы стал для Церкви руководством в рассмотрении дел, связанных с магией. Такую значимость документу Регино из Прюма придало то, что его включил в состав своего сборника канонического права итальянский монах Грациан. Около 1234 года собрание Грациана (Декрет) было возведено в ранг высшего канонического правового документа. Он, в частности, содержал такие положения:
