Если такое случается, то объяснение тому может быть следующее. «Не только душу, но и тело демоны никоим образом не могут своим искусством или властью превратить в действительные члены и формы животных; но образы человеческой фантазии, которые и в мышлении, и в сновидениях принимают вид бесчисленного множества различных вещей хотя и не суть тела, но с удивительной скоростью принимают телесные формы, когда телесные чувства бывают усыплены или притуплены, могут каким-то непонятным образом принимать для чувств других телесные образы, так что сами тела людей находятся в другом месте, оставаясь, правда, живыми, но в состоянии усыпления чувств гораздо более тяжелом и глубоком, чем во время сна, а известный фантастический образ является чувству других как бы воплощенный в форму какого-нибудь животного. Да и самому человеку, как это случается с ним в сновидениях, кажется, что он таков и переносит тяжести; причем если эти тяжести суть тела истинные, то их переносят демоны в насмешку над людьми, видящими в этом случае, с одной стороны, истинные тела тяжестей, с другой – ложные тела вьючных животных» >48. Августин не объясняет, зачем демоны делают это, разве что «в насмешку над людьми». Но женщины, а по сути своей ведьмы, дававшие людям наркотик, очевидно пользовались при этом некими магическими заклинаниями.
С нашей точки зрения, официальная позиция Церкви на протяжении нескольких веков заключалась в следующем. Церковь не возражала против средиземноморских толкований сверхъестественных явлений, но христианские ученые предлагали и свои объяснения. В первые века Рима ко всему магическому относились резко отрицательно, это особенно заметно в сравнении раннего Лукана >49 и более позднего Филострата >50. Ранние христианские ученые еще могли бы принять астрологию и учение о цикличности истории, поскольку в основе этих знаний лежали кропотливые сборы данных и благородные стремления души; например, у Филострата Аполлоний определяет магическую науку как гадание и наставление в молитве и поклонении богам; но они вовсе не допускали, что можно купить у прорицателя имя победителя в соревнованиях или приворотное зелье для озабоченного молодого человека. Может быть, такой подход и не представляется строго логичным, но зато вполне разумным. Независимо от того, допускал ли такой ученый влияние звезд на будущие события, он в любом случае не позволял себе прибегать к магии, чтобы возвыситься над собратьями, не торговал проклятиями, ядами, не практиковал некромантию или человеческие жертвы. Ни Аполлоний, ни Апулей не считали бы достойным для себя участие в колдовском шабаше или каннибальском ритуале, как позволяли себе Порфирий
