».
Ранние христиане видели образы духовного зла в храмах, улицах и частных домах Империи – везде, где стояли алтари или изваяния старых богов. Церковь считала преступным употребление пищи с жертвенников идолам. Такая еда считалась безнравственной, подчеркивая безнравственность идолов, которым она предлагалась. Само их существование допускалось лишь для того, чтобы страстно отвергать их; в них видели обиталище надежд на злые силы, воплощенные и в храмах, и в названиях мест. Мысль о том, что идолы искажают представления о Боге, в молодой Церкви еще не нашла широкого распространения. Афродита и Арес, Гера и Геракл не воспринимались как образы Искупителя; и если бы они не пребывали в ранге богов, а всего лишь знаменовали собой внутренние желания и эмоции, в них еще труднее было бы распознать образ Единого. Даже в вечной деве охотнице Артемиде в таких странных ипостасях, как многогрудая Артемида Эфесская, никто не подозревал отображения святого целомудрия благословенной Матери Божественного Сына. Философские построения первых двух веков не поднимались до синтеза, который даже после двадцати прошедших столетий остается немного притянутым за уши. Боги Вергилия не были похожи на нечистых духов Книги Еноха >18. Богословие по мере своего развития создало довольно сложные модели небес и адских бездн. Постепенно складывалось понятие о природе Христа. Понятие Святого Духа существовало издревле. Описания ангелов были заимствованы у евреев.
То, как развивались эти представления, особенно хорошо видно на двух примерах: «Тебаис» Статиуса >19 и «О Граде Божием» св. Августина. Первое произведение служит источником деталей взаимоотношений дьявола и человека. «Житие преподобного Антония», написанное святым Афанасием, рассказывает о том, как дьявол предстал перед Антонием в образе черного отрока. Этот чернокожий входит в христианский мир одним из первых, если не самым первым. В дальнейшем упоминания «чернокожих» или просто «черных людей» часто встречаются в работах по истории колдовства. Но здесь он является не только как дьявол-личность; он пытается доказать, что олицетворяет скрытую злую часть внутренней природы Антония. Однако ему не удается смутить подвижника, и Антоний отвечает ему: «поэтому и достоин ты великого презрения. Ибо черен ты умом и бессилен, как отрок» >20.
Во всех этих рассказах явления нечистого иногда явственны, а иногда призрачны. Иногда дьявол преследует цель запугать, иногда – соблазнить. Такие подходы смущают не только плоть, но и разум. К тем, кого не удается смутить в чувственной области, применяют более тонкие методы. Демоны говорят им: «Смотри, мы покажем тебе, что должно произойти», и в ход идут яркие фантазии. Такие испытания – это всегда вызов, призыв к тщательному расследованию. Так это и повелось в христианском мире с тех пор, как Дева задумалась над пророчеством архангела
