От первого удара ухожу легко. Чудище не пыталось меня сожрать, а так, надкусить, скорее, на зуб попробовать что я за блюдо. Поэтому действовало осторожно и медленно. В ответ я попробовал отсечьодну из ласт, но он так ловко наклонил корпус, что сталь столкнулась только с панцирем и отскочила не причинив вреда.
И тут оно зашипело. Из его пасти в меня полетели какие-то непереваренные ошметки и дыхнуло зловонием. Да так, что глаза заслезились! Новая атака рептилии была стремительной. Изогнув шею, будто уродливый лебедь, она атаковала отвесно сверху. Я не успел полностью уклониться, и один из зубов проскрежетал по наплечной пластине. Та, жалобно звякнув, отлетела с креплений, но свою задачу выполнила, защитив меня от раны. Вот это силища у моба! Мне сейчас проще думать что это игра. Левое плечо заныло, будет синяк.
Но в этой атаке черепаха показала свою слабость. Да, она быстра, да, она сильна, да, она бронирована, но она тяжёлая и инертная. Мышцы её длинной шеи очень хороши тогда, когда надо броситсявперёд, а вот возвратные — развиты намного хуже.
Будь я в цирке или на спортивной арене, мне бы попинали за то, что зрители недовольны таким быстрым боем. Но я не в цирке. Следующий выпад ящера встречает полумесяц лезвия секиры. И открытая пасть сама себя разрубает на две половинки. Нижняя челюсть черепашки-мутанта падает на песок, отсечённая отточенной сталью. А всего-то надо было дождаться момента и поставить секиру под нужным углом. Даже бить не пришлось. Монстр всё дальнейшее сделал за меня сам. Что говорить — безмозглое создание. Кто ж кидается зубами на лезвие? Взмах, и я прекращаю мучения чудища, перерубив ему шею. Хотя. Судя по тому, что тело монстра всё ещё билось в конвульсиях, когда я уходил с арены, может сделал ему только хуже. Впрочем, он меня вообще съесть хотел, так что квиты.
— Теперь я могу вызвать того, кого хотел?
— Я не могу решить, — смотритель явно расстроен моей победой и всячески дает мне это понять, как мимикой, так и жестами.
— С чего бы это?
— Тот, кого ты хочешь вызвать — из свободных. Я могу ему только предложить бой. А его воля, принять вызов или нет.
— Свободный?
— Такой же, как ты, — и ему явно этот мой статус очень не по душе.
— Ну так сходи, узнай, — за что меня эти смотрители невзлюбили — не ведаю. Но менять ситуацию уже поздно.
— Может быть схожу, — качает головой как болванчик.
— А разве это не твоя работа? — в ответ на эту простую фразу что-то изменилось во взгляде смотрителя. На долю секунды мне показалось, что в этом взоре прячется нечто тёмное, страшное и безумно мной раздражённое. Но только на долю секунды.
