— Гражданин, идентификация.
Ибрагимов молча вытянул правую руку. Сорвав с пояса и развернув терминал, полицейский хлопнул им по предплечью Рустама, и на экране возникла фотография парня, в воздухе раскрылись дополнительные голографические окна с информацией.
— Ага, спортсмен, — произнес полицейский, убирая терминал. — Что здесь делали?
— Участвовал в собрании любителей поэзии, — выдал легенду организаторов Ибрагимов. — Заявка была подана и одобрена.
— Ага, любитель поэзии… как же, — иронично выдал законник. — И вы, конечно, не в курсе, почему четыре человека после вашего собрания обратились за медицинской помощью? Причем один из них без глаза, а второй с порванной селезенкой?
— Не знаю. Я задержан или могу идти?
Полицейский поднес руку к шлему — получал указания от начальства, — после отступил:
— Свободен.
* * *
Несмотря на позднюю ночь в центре Петрограда никто никогда не спал, а светло было почти как днем. Всполохи ярких голографических вывесок отражались в стеклах небоскребов, из кафе и баров лились звуки музыки, в их витринах приветливо улыбались полуобнаженные девушки. Часть из них даже настоящие — не куклы и не трансы. Между праздно шатающимися прохожими сновали промоутеры, завлекая посетителей в свои заведения. Часть толпы явно спешила по делам, большинство просто слонялись без дела. Некоторые, немногие, словно потерялись в пространстве и тупо лыбились окружающим — явно передознулись Конопливитом. По проспекту сплошным потоком сновали компакт-кары, люди на гироскутерах, вверху иногда проносились коптеры. Все были одеты достаточно легко — тепловые завесы создавали в мегаполисе свой собственный микроклимат.
Город жил как во время карнавала. Он казался беззаботным, праздничным и веселым. Он таковым и был изо дня в день. Мыльный пузырь экономики, поддерживаемой Всевышним, продолжал раздуваться, люди почти не участвовали в промышленном производстве, и весь акцент финансовой активности горожан сместился в сферы торговли и развлечений. Дизайнеры аватаров и шмоток, создатели тысячной версии никому неинтересного скрипта, медиа-идолы, продавцы, музыканты — вот костяк населения любого мегаполиса. Люди стали праздными, ленивыми и вечно пышущими неисчерпаемым оптимизмом. Ибо мрачный продавец — плохой продавец.
Лишь угрюмый высоченный Ибрагимов выделялся в этой толпе. Возвышаясь над расступающимися перед ним людьми, он шел уставившись под ноги, на вылизанную до блеска пластиковую плитку тротуара, и в голове его было абсолютно пусто. Надо бы нырнуть в подземку и поехать до дома, восстанавливаться. И будь у него приглашение на следующий бой, он бы так и сделал. Но сейчас он просто брел в никуда.
