Поискав, но так и не найдя Ибрагимова, которого не видел ни разу с тех пор, как за ним закрылись двери суда, Марк начал устраивать свою жизнь. Вакансия бармена — вымершая профессия — не слишком-то его привлекла поначалу, зато заинтересовало расположение бара — вдали от мегаполисов. Война с азиатами продолжалась и все еще была тайной для большинства обывателей, но некоторые уже начали подозревать, что перебои с поставками энергии, выкинутые в сеть боевые скрипты и очень искусно разработанные и подробно описанные методики конспирации, не могли быть делом рук одних лишь хактехников. За всем этим должна стоять намного более могущественная сила.
Марк здраво рассудил, что пока по новостям не объявят о победе над азиатами, от городов лучше держаться подальше. Так и оказался он в глухом местечке на постепенно разрушающейся трассе между Петроградом и Москвой. Из четырех полос регулярно ремонтировали только одну, трафик был никакой, и кроме этого бара и гостиницы в лесу за трассой, на десять километров вокруг не было ни единого здания.
Разве на этом можно что-нибудь заработать, откуда здесь клиенты, удивлялся Марк, глядя на двухэтажную пластиковую коробку с неоновой вывеской в виде электрогитары и названием Хард-Рок. А зайдя внутрь, понял, что это место не для всех и что в некоторых кругах оно обязано иметь статус культового.
Настоящий Харли-Дэвидсон слева от входа, справа Тандерберд с открытым капотом и изумительно сложным движком внутреннего сгорания. Десяток столов, танцпол, сцена с акустической ударной установкой, гитарами — электро- и акустикой, — огромные динамики и стойка с микрофоном со шнуром. У стен игровые автоматы — с азартными и обычными, развлечься, играми. Тир с пневматикой! Бильярдный стол. На стенах фотки машин и часы — механические, с прозрачными корпусами, позволявшими разглядеть сложность конструкции этих устройств. Телевизор на стене над бутылками с алкоголем был именно телевизором. Двухмерным! Даже манипуляторы бота-официанта были похожи на манипуляторы робота, и никто не пытался обтянуть их искусственной кожей. Не бар, а музей механики и культуры конца двадцатого, начала двадцать первого веков. И стилизация под старину была выполнена искусно и с любовью. Неудивительно, что им потребовался живой бармен. Бот за стойкой только испортил бы впечатление от этого места. Места, в которое Марк влюбился сразу и навсегда.
Вот здесь я хочу жить, решил Марк, направился к ожидающему его хозяину заведения и получил работу. Бывший зэк за стойкой, отсидевший в настоящей тюрьме, очень неплохо дополнит образ этого заведения, решил владелец и оказался прав. Второй и ночной бармены хоть и выглядели как настоящие байкеры, но были слишком добродушными. Тогда как Марк полностью соответствовал образу сурового и жесткого хозяина придорожного заведения где-нибудь в американской глубинке и пару раз даже доставал из-под стойки биту, чтобы утихомирить разбушевавшихся клиентов и остановить возню, которую многие принимали за смертоубийственную драку и поднимали истеричный вой.
