Ну и дальше пошло так прекрасно, что никакого кино не надо, и пижамы не надо, и чаю, вообще ничего, потому что Люси не работала, а отдыхала: гуляла по лучшему в мире городу с человеком, который очень хорошо понимал, что город именно лучший в мире, не «один из», а единственный в своем роде, таких больше нет. Смотрел по сторонам, как ребенок, внезапно оказавшийся в сказочном королевстве, слушал, натурально открыв рот. И принимал все ее байки с таким безоглядным доверием, что Люси приходилось напоминать: я же просто городские легенды вам сейчас пересказываю! На самом деле нет в том дворе никакого василиска. И никогда не было. Он жил в подвале дома напротив, а потом переехал, когда там капитальный ремонт начался. Очень меня просил не выдавать новый адрес, потому что любопытные зеваки его уже задолбали. И от взгляда замертво почему-то больше не падают, непробиваемый какой-то пошел народ. Примерно на этом месте все обычно начинают смеяться, но Зоран только серьезно кивал: «Да, проблема. Я часто об этом думаю. Не о вашем василиске, конечно, а о том, что старые мифы постепенно перестали работать. Вот поэтому от взгляда василиска замертво никто и не падает. Но свято место пусто не бывает, какие-то новые мифы обязательно на смену придут, потому что без мифа разумная жизнь невозможна, мифом жив человек».
Когда переходили по мосту через Вильняле, потому что нельзя же настоящему живому художнику наш Ужупис не показать, Зоран поздоровался с речкой, как со старой знакомой: «Добрый вечер, рад тебя видеть. Ты вообще как? Голова после вчерашнего не болит?» – и объяснил, не утрачивая серьезности: «Мы с этой рекой вчера выпивали вместе. Точнее, я безбожно ее напоил какой-то вашей местной настойкой, кажется, имбирь и малина; по-моему, ей понравилось, в такой холод – самое то». От этого признания Люси растаяла окончательно и бесповоротно. Человек, который, едва приехав, сразу пошел на берег с бутылкой, безошибочно почуяв, что Вильнялечка любит заложить за воротник, точно наш человек.
И на «Улицу смерти», то есть во двор, заполненный странными инсталляциями, она его затащила, и к сфинксу[12] повела поздороваться, по дороге сворачивая во все незапертые дворы, и кофе пили, как положено, не где попало, а в «Coffee-1», едва успев туда до закрытия, бариста уже столы с улицы убрала, поэтому сидели не в кофейне, а на маленькой площади у ног ангела-трубача, на удобном ангельском постаменте, и Люси как раз планировала нанести последний смертельный удар, то есть отвести гостя на территорию арт-инкубатора, где самая высокая в городе плотность возвышенного абсурда на квадратный метр, но тут услышала звон трамвая, и даже не удивилась, хотя, по идее, должна бы, в этом месте трамвай на ее памяти никогда прежде не проезжал. Но сейчас его появление выглядело совершенно закономерно – такой уж Зоран счастливчик. Удивительный человек.
