Теперь, под конец этих по сути — как было сказано — очень простых умозаключений, мы имеем ответ на вопрос, откуда черпает наша жизненная энергия или «душа» свою силу. Если, как мы видели, все, что касается существования мнимо неживой материи и живых организмов, есть ничто иное как форма проявления текущей, колеблющейся энергии, то все сущее может быть лишь следствием безмерного, непостижимого всемогущества «праэнергии», или «Бога», или «духа». Таким образом, индивидуальную душу отдельного человека можно, для пущей наглядности, сравнить с каплей воды в безбрежном океане духа.
Теперь мы имеем ясное представление о человеке и его основных данностях: бренном теле, непреходящей или бессмертной душе и беспредельном духе, от которого наше тело как бы получило нашу душу во временное пользование. Теперь мы понимаем также глубинный смысл понятия душа-дух, которые неотделимы друг от друга, потому что являются, в конечном счете, единым целым.
Теперь мы знаем и о том, что так называемое современное естествознание вовсе не такое уж современное. Оно просто возвращается к воззрениям на мир греческих атомистиков (Левкипп, Демокрит), философов, которые за полтысячелетия до Христа в нашей культурной среде (вероятно, инспирированной азиатским пространством) точно знали об атомарной или энергетической конструкции Вселенной и всего сущего. Наши современные естествоиспытатели, такие, как упомянутый в начале этой книги Макс Планк и целый ряд других великих, как Нильс Бор, Вернер Гейзенберг, Вольфганг Паули и, наконец, Альберт Эйнштейн, благодаря своим умственным способностям лишь научно обосновывали то, что древним, в частности грекам, было известно до раскола науки на науки духовные и естественные, а именно: об изначальном единстве космоса и всего сущего.
Это достаточно знаменательно, что древние греки своим словом «logos» обозначали дух в самом широком смысле, как пра- и созидательное духовное начало и как человеческий разум, личностные, абстрактные мыслительные способности. Ибо, если можно так выразиться, разумеешь лишь инструмент духа, связанный с нашим телом и мозгом, без того, чтобы дух в нашем земном мире перестал быть действенным. Ныне, однако, наш разум развивается совершенно односторонне в условиях пагубного раздвоения единой науки и одновременно при достойном восхищения техническом прогрессе повергает в зависимость от него, едва ли не становящуюся все более рабской. Мы уже не в состоянии оставаться полными хозяевами техники и всех ее достижений, разве что еще можем использовать их в том смысле, как это нас устраивает. А причина? Мы забыли, что представляем собой нечто большее, нежели только разум. Вместо того, чтобы подчиниться господству духа, мы стали добровольными рабами его слуги: разума. Так мы превратили слугу в господина. И должны теперь за это расплачиваться, вынуждены изо дня в день считаться с разнообразными крайностями, которые будут умножаться до тех пор, пока мы в последний момент не осознаем истину и не сумеем сделать надлежащих выводов относительно своего образа действий. Все выглядит так, будто «современному» человечеству сей шаг по различным причинам сделать ранее невозможно.
