Вслед за возмущенными пассажирами я выхожу из автобуса.
То же яркое солнце запуталось в камуфляжной сетке зеленых листьев, тот же ветер треплет волосы, тот же запах пыли и скошенной травы наполняет легкие. Над макушками кривых деревьев возвышаются огромные трубы.
Заводская. Район, где мне строго-настрого запрещено бывать.
Слегка кружится голова, в груди разрастается жгучий интерес.
Престарелые «подруги по несчастью» в ожидании автобуса занимают лавочку на остановке, а я затаив дыхание решаю прогуляться. Совсем чуть-чуть.
Неподалеку виднеются ржавые ворота – вход в запущенный сквер или парк, а внутри – памятник рабочему в зарослях кустарников и выкрашенные синей краской скамейки. Оттуда доносятся веселые голоса.
– Пого танцуют так! – густым басом поучает кто-то; миновав куст сирени, замираю – огромный детина в кожаной куртке с заклепками, плотно прижав руки к телу, несколько раз подпрыгивает на месте. – А то, что ты изображаешь, – не канон! Ты трясешься, будто тебя током долбануло!
– Не колышет. У меня свой пого! – вальяжно отзывается парень в мешковатом пиджаке и вдруг выдает резкие, ломаные, ненормальные телодвижения.
В ужасе пячусь назад, проваливаюсь каблуком в трещину асфальта, пакет в руках надрывается, я всхлипываю.
Парень оборачивается и пристально смотрит мне в глаза.
Так и есть. Урод…
Отброс и изгой, который рыщет по окрестностям в компании не менее уродливого панка Воробья, одевается в черное – пальто с огромными плечами или уродский пиджак, стрижется под короткий ежик и носит в ухе женскую серьгу с кроваво-красным камнем. Когда он забредает в Микрорайон без Воробья – здоровенного двухметрового бугая, – его бьют. Когда он идет в магазин, ему не продают хлеб. Когда он заходит в автобус, его сторонятся. И поделом. Урод обязан страдать.
Но здесь и сейчас он почему-то раскован и весел… Он живет и радуется!
Сжимаю кулаки, возмущенно разглядываю кошмарное существо в нескольких метрах от меня – мозг заклинило от злости.
Фрукты из разорванного пакета раскатились по земле, один замер у носка пыльного тяжелого ботинка. Урод наклоняется, поднимает яблоко и черной тенью возникает рядом. Рука с жуткой татуировкой, похожая на костлявую руку смерти, подает его мне.
Надо бежать – в шаге стоит тот, на кого нельзя смотреть.
– А где спасибо? – нагло выглядывает из-за его плеча Воробей.
Урод все так же молча протягивает мне яблоко.
«…Пустое место. Ничто. Ноль, который не должен жить…»
Сжимаю губы и с омерзением бью по теплым пальцам.
