По ночам по шоссе пролетали мотоциклы и авто с сотрясающей салоны громкой музыкой, легкий ветер с реки задувал в открытую форточку веселые голоса, песни и смех… И я накрывала голову подушкой, чтобы не слышать, какой беспечной и счастливой могла бы быть. А по утрам все начиналось заново.
Стараниями бабушки я всегда свято верила, что сделана из золота и все в мире само падет к моим ногам.
Но Саша – единственный, кто всегда был рядом, – вдруг предпочел не меня.
Предательство грянуло громом среди ясного неба – с холодного истукана смылась фальшивая позолота, и я впервые поняла, что ничем не лучше других, а Наташе вообще проигрываю по всем статьям.
Думать об этом было больно, душа почернела и превратилась в тугой клубок шипящих гадюк. Она источала яд, бесшумно орала от одиночества, металась и мучилась в груди, мне нужно было наказать себя за никчемность, вернуть былую уверенность в себе, снова стать лучше всех… И выход – изнуряющая диета – нашелся.
Теперь я понимаю, что она могла меня доконать.
И организм включил защитный механизм: в один миг черные змеи уползли, их яд покинул кровь, тучи рассеялись, засияло солнце.
Я словно вернулась к исходной точке, и жизнь пошла по другому пути.
Причастен ли к этому Егор Лебедев? Нет. Не думаю. В том состоянии примерещиться могло всякое…
Зато он точно причастен к моей сегодняшней «пятерке». Облегчение, благодарность, счастье, ликование переполняют душу и проступают на лице стыдливым румянцем. Может, я и дура, но радуюсь вовсе не отличной оценке, а тому, что он первым сделал шаг навстречу.
Парень не смог пройти мимо моей беды, помог, значит, в его сердце нет ненависти.
Сижу как на иголках – мне необходимо его поблагодарить.
Кем бы он ни был. Кем бы ни была я…
Но возможность не представилась: сразу после алгебры Урод пропал. Под разными предлогами я несколько раз оглядывалась назад, он сидел, уткнувшись в телефон, а через пару секунд его место опустело, только рюкзак остался лежать на соседнем стуле.
Саша вернулся в кабинет чересчур счастливым – криво улыбался и переглядывался со своими шестерками, потирал кулак, озирался по сторонам. Узрев меня, он, к немому восторгу Алены, подвалил к нашей парте и остаток перемены распинался, что Веник доиграется – в скором будущем на него может упасть кирпич с крыши какой-нибудь пятиэтажки в Микрорайоне.
– Тише! – я пыталась его вразумить, но Саша довольно осклабился:
– Переживаешь за меня, да? – и подмигнул, будто у нас есть какая-то общая тайна.
