– Как это понимать, Лебедев? – химичка в шоке пятится к окну, ученик пожимает плечами:
– Соблюдаю ваши правила. Пришел учиться. В обязательной для всех школьной форме.
– Сразу после урока объясните это директору… – гневно повелевает учительница.
Я потрясенно мотаю головой: он реально больной. Неадекват. Он опасен для общества.
По классу проходит ропот – ребята клянутся Уроду, что достанут его и уроют, но тот лишь спокойно проходит к своей парте на отшибе.
* * *
До конца урока смотрю в учебник и в сотый раз читаю одну и ту же строчку. Странная тревога снова заставляет сердце биться чаще, порождает сомнения и превращается в больную нелогичную уверенность: кажется, я знаю, чью юбку нацепил на себя Урод.
И мне просто необходимо опровергнуть эту догадку.
Со звонком срываюсь с места и быстро направляюсь в столовку.
Девочка-инвалид стоит у подоконника и пьет сок.
На ней подвернутые форменные брюки…
В груди что-то вспыхивает молнией и тут же гаснет – это ничтожество оказалось единственным из всех нас, кто совершил ради этой измученной девочки добрый поступок.
Глаза щиплет, и я отступаю назад.
Неужели он – воплощение всего самого мерзкого, дурного и уродливого – оказался способным на это?
Уже пятница, конец недели.
Урод приходит и уходит в сопровождении Воробья, на переменах чаще всего просто сидит за своей партой и не отсвечивает, лишь отмороженно скалится в ответ на угрозы ребят да очень правдоподобно изображает, что я для него – пустое место.
Саша злобно скрипит зубами, но плана, как достать и отмудохать нового одноклассника, еще не придумал: сосредоточиться ему здорово мешают Наташа, с которой он постоянно обжимается по углам, и различные школьные мероприятия – он слывет активистом.
А школа полнится слухами, они растут в геометрической прогрессии.
Говорят, у Урода странные замашки – люди видели, как он ходил по коридору в пальто, но без штанов, как он зашел в женский туалет и вышел оттуда уже в юбке!.. Теперь все точно знают, что он не той ориентации… А вот директор как-то слишком лояльно отреагировал на сенсацию – за дикую выходку Уроду ничего не было. Похоже, новый директор тоже извращенец – он простил ученика потому, что тот обслужил его прямо в кабинете.
– А почему для инвалидки сделали исключение – она теперь ходит в своем костюме, а не в дурацкой форме? – третий день ноют девчонки.
У меня трещит голова. Урод ни на секунду из нее не выходит.
Он присутствует в классе – что-то пишет в тетрадке или сидит, развалившись на стуле и задумчиво уставившись на учителя, а мое сердце бьется слишком часто, и в груди бушует ураган. Резкие движения, лишние неловкие жесты, пылающие уши и щеки – все оттого, что я нервничаю. Любопытство и новое тянущее чувство, похожее на ожидание, продолжают изводить меня.
