Гвен поколебалась пару секунд. Можно было честно ответить «нет» и этим ограничиться, но момент был важный. Надо сказать ему что-то, что он хочет услышать. Это была выгодная дружба, и Гвен не собиралась ее упускать. Каждому что-то нужно, и ее задача – понять что.
– Я рада, что мы уже не там, – уклончиво ответила она. – Но я понимаю, о чем ты. Те, кто там не был, никогда не поймут, каково быть нами. Местные, например, те, что под куполом просидели.
– Никогда не поймут, – завороженно выдохнул Слава и с симпатией взглянул на нее. – Я Вячеслав, кстати. Слава. Двадцатка в игровой таблице.
– А я Гвендолин. Гвен. Четверка в игровой таблице.
– Вот ты слабачка, – дружелюбно сказал Слава. – С тобой и драться было бы скучно.
– Да я и не предлагаю. Размечтался! – фыркнула Гвен и вспомнила, что мама когда-то говорила ей перед сном. – Спокойной ночи, Слава.
– Спокойной, Гвен. – Он поколебался и прибавил таким голосом, словно выдавал тайну: – Если захочешь вымыться, вон за той дверью баня. Когда кое-кто, не скажу кто, потому что я умею хранить тайны, возводил этот терем, к нам пришли существа с подарками к новоселью. Они знают, что мы спасли всю эту землю, и хотели нас чем-нибудь отблагодарить.
«Ого», – с уважением подумала Гвен, но вслух ничего не сказала, Слава и так раздувался от гордости.
– Лесовик подарил дров, Ветреница – такую штуку, называется флюгер, видала птичку из металла у нас над крышей? – Ему явно было очень приятно об этом говорить. – Турмалин принес драгоценных камней, водная дева провела прямо к терему ручей, он рядом теперь течет, чтоб воду не надо было носить. А еще пришло существо, странное, я его с детства помню: такой вечно улыбающийся коротышка, мы его звали банщиком. У нас в деревне была баня, и, когда идешь туда, надо было позвать его и уважительно поздороваться. Он нам сказал, что устроит тут лучшую баню. Возвел ее минут за десять и скрылся.
Гвен просияла. Она вспомнила: в их деревне тоже был такой домик для мытья! Мама смеялась, что может и дома воду подогреть, но Гвен нравилось туда ходить, было весело мыться вместе с другими девчонками, обливать друг друга водой и колотить вениками. Банщик и веники им приносил, и ягодного отвара наливал, и всегда, действительно, улыбался.
– А вам тоже говорили, что в темноте нельзя в баню заходить, потому что он сам там моется и не любит, когда за ним подглядывают? – с любопытством спросила Гвен.
– Точно! – выдохнул Слава. – А я и забыл. Я вообще-то мыться не любитель, мы в Селении тряпками протирались, так меня это устраивает, я сюда не ходил ни разу. Но если хочешь, сходи утром, вон та дверца.
