Влекомов стоял у веранды, зыркая по сторонам: а не завалялся ли камушек где поблизости?
Завалялся! Вон макушка торчит! Влекомов побрел за лопатой.
Продолговатый камень был легко выковырян из земли, и, хоть оказался не слишком тяжелым, перекатыванием доставлен к упертой ступени и подсунут под нее. Наполовину.
Поскольку Влекомову показалось, что на стороне камня, очищаемой от грязи при подсовывании под ступеньку, проявились какие-то знаки. Следовало разобраться.
Влекомов вытащил камень обратно, сорвал пучок травы и стал начищать им бока камня.
Рот его открылся, глаза остановились — пенсионер впал в ступор.
Дело в том, что знаки ему не померещились. И очищенный камень был не совсем камень, а отсвечивал матовым блеском, скорее присущим титану или металлокерамике.
Из ступора его вывел трехкратный чих на соседнем участке, последовавший за ним смех и приятный женский голос:
— Влекомов, ты проснулся? А?
— Попробуй поспать под твои чихи! — пробормотал Влекомов, запихнул предмет под ступеньку и тогда отозвался: — Пораньше тебя!
— Иди завтракать! — без обиды отозвался женский голос, но добавил с ехидцей: — Неужто работаешь?
Обладательница приятного голоса и легкой ехидцы появилась на тропинке, соединяющей участки. Моложавую, ее можно было бы назвать статной, если бы не натянутые по случаю утреннего холодка многочисленные рубашки и кофты.
— Замерзаешь, старушенция? — отплатил ей Влекомов.
— Не говори, — закивала соседка. — С вечера не протопила, а к утру замерзла! Не вставать же топить!
— Конечно! — поддержал ее Влекомов. — Не хочешь топить — держи около кровати бутылку!
— Ой, верно! — обрадовалась соседка. — У меня в холодильнике есть!
— А ты кофты напяливаешь! — с укоризной сказал Влекомов своей бывшей супруге. — Да я на твоем месте в маечке гулял бы уже, а не дребезжал зубами и членами!
— Это ты неизвестно чем и зачем дребезжишь! — немедленно откликнулась бывшая. — Бестолку! — добавила она, не удержавшись.
— А ты откуда знаешь? — сделал удивленное лицо Влекомов. — Это вне сферы твоей… компетенции!
— Ну иди давай! — рассердилась наконец экс-супруга к вящему-пущему удовольствию экс-супруга. — А то холодное жрать будешь!
— Бегу, бегу, добродетельная пани! — засуетился довольный Влекомов. — Только вот руки вымою!
Лучшую из своих бывших жен — так высокопарно именовал он Эмилию, в просторечии — Милу — хитрый Влекомов поселил рядом, когда бывший сосед по дачному строительству под давлением семьи перебрался ближе к Питеру. Оплатил половину стоимости домика, мол, дочке общей чтобы от него хоть что-то осталось.
