– Что будем делать? – спросила я. – Пойдем наверх, как он нам велел?
– Ни в коем случае, – ответила Дейзи. – Тот большой испанский сундук вон там открыт, ну в нем есть отличная решетка, она позволит нам дышать. Спрятавшись там, мы сможем никуда не уходить и все подслушать.
Мне совершенно не хотелось лезть в какой-то там сундук и подслушивать, но мне очень хотелось разобраться, что творится, и поэтому я сказала:
– Хорошо.
И мы забрались в сундук.
Мы то и дело стукались локтями и коленями во тьме, мне было жарко и тесно. Только Дейзи не ошибалась – в одной из боковых стенок имелись крохотные дырочки, так что мы могли дышать и даже выглядывать наружу, если изогнуться и прищуриться. Шторм продолжался, гром гремел не переставая, дождь хлестал по стеклам, а мистер Кёртис стонал и стонал.
Затем дверь его спальни открылась, и некто вырвался наружу.
Это оказалась леди Гастингс, и она буквально выла от горя, и, несмотря на носовой платок в руке, ее лицо было мокрым от слез. Рыдая, она убежала в свою комнату. Несколькими минутами позже, едва я начала задумываться, не пора ли нам выбраться на свободу, из комнаты вышли еще два человека.
8
Доктор и дядя Феликс не плакали и не бегали, но выглядели очень мрачными.
Дядя Феликс аккуратно прикрыл за собой дверь, и они уставились друг на друга. Дейзи пихнула меня локтем в ребра, и я задержала дыхание.
– Это серьезно, мистер Монтфичет, – сказал доктор. – Без сомнений, очень серьезно. Я не хотел бы быть гонцом, приносящим дурные вести, но я бы сказал, что самое время… начать готовиться к худшему. Я видел несколько подобных случаев ранее: как только достигнута эта стадия – понос, конвульсии – то остается крайне мало шансов.
– Несколько подобных случаев? – повторил дядя Феликс. – Значит, у вас есть диагноз, доктор Купер?
– Я бы сказал, что это дизентерия, – ответил доктор Купер. – Очевидный случай. Потеря жидкости, желудочные боли. Как я сказал, я видел…
– Дизентерия? Вы уверены? – спросил дядя Феликс резко.
– Так уверен, как могу быть без подробного изучения… э, извлеченного предмета. Все остальное – чистые спекуляции. В конце концов, это уважаемая семья.
Плечи дяди Феликса напряглись, и рядом со мной Дейзи неожиданно застыла, как будто они оба услышали один и тот же звук, недоступный остальным.
– Что? – прошептала я так тихо, как только могла.
– Тихо. Ждем, – прошипела Дейзи.
– Будьте любезны, – сказал дядя Феликс. – Возьмите несколько образцов, ну а я завтра отправлю их в лондонскую лабораторию.
