— Это пиво, — сказал он, — дар жарких стран, пользующихся исключительной милостью божьей. Поэтому, без всякого сомнения, Пророк не запретил нам его употребление. Да будет благословенно его имя!
Я привык к подобного рода вступлениям и терпеливо ждал, когда нубиец пожелает начать свой рассказ. Черные, которых волнуют всякие сказки и вгоняет в страх все неведомое, приблизились, перешептываясь и ощупывая свои амулеты; наступило полное, ничем не нарушаемое молчание. И только стрекотанье сверчков в полях проса баюкало нас.
— О вы все, слушающие меня, — продолжал нубиец, свертывая папиросу, — я беру вас в свидетели, что Агуглу нас окружают и следят за нами. Кто из вас на охоте или в засаде не слышал их голосов, не угадывал в темноте их присутствия? Один только чужестранец их не знает.
Он успокоил рукой утвердительные возгласы, робко поднявшиеся среди черных. Маленькая ящерица с ярко-красным брюшком, бежавшая по частоколу в поисках москитов, прижалась к смолистым доскам и с любопытством наклонила плоскую голову.
— Я видел их так же, — сказал Абу-Гурун, — как я вижу эту ящерицу. Я первым из людей прошел через их землю, и вот эти самые глаза, отважные глаза мусульманина, смотрели им прямо в лицо. Они живут за лесом, по склонам горы, опустошенной небесным огнем. Некогда они занимали обширные города, где золото, благородные металлы и драгоценные камки сверкали на минаретах и куполах. Эти города так велики, что мне понадобилось несколько дней, чтобы обойти их развалины, но какой вес имеет все это величие перед божиим гневом? Бог дунул на их здания, и они рассыпались в прах.
Нубийцы, чуткие к гиперболе, многозначительно покачивали головами.
У самого молодого из них слегка дрожали губы, когда он спросил:
— Скажи, Абу-Гурун, какое ужасное преступление погубило их?
— Гордость, — ответил Абу-Гурун, подняв глаза к небу. — Чтобы их наказать, бог превратил их в животных. Покрытые шерстью, как дикие звери, они питаются сырым мясом. Ночью они охотятся на антилоп или диких кабанов и преследуют их с воем, как шакалы.
— Да сохранит нас бог от лукавого! — хором произнесли нубийцы, когда Абу-Гурун замолчал.
Меня его рассказ заинтересовал только наполовину, так как в общем легко было заметить его неправдоподобность. Однако, из того, что он рассказывал об этих странных обитателях пещер, кое-какие подробности могли согласоваться с действительностью.
Вопрос о происхождении человека — вопрос очень спорный. Ни одно наиболее приближающееся к животным племя не сохранило неопровержимых следов своего происхождения.
