Козодой, задевший крылом мой лоб, заставил меня вздрогнуть. Ночь спускалась над оврагом, но несколько светлых обликов ползли еще по откосам. Не ошибаюсь ли я? На конце скалы, наполовину погрузившейся в тьму, неясно вырисовывается черный силуэт.
Не смерть ли это, дарующая забвение?
Я со стоном протянул к ней руки.
Но как раз в это время в расщелине показалась луна. Ее бледный свет, скользнув по склонам, осветил скалу. И я увидел уродливое существо, бесшумно двигавшееся ко мне, раскачиваясь на ногах. Зеленые глаза его светились в темноте. Очутившись близ меня, это существо вздуло грудь, и я почувствовал на себе его хриплое дыхание.
Страшная усталость внезапно овладела мною, когда страшное существо, закрыв глаза, раскрыло руки, я упал в его объятия, как ребенок.
И это существо понесло меня.
Его левая рука обвивалась вокруг моего тела и поддерживала его над землей. Мои обессиленные ноги болтались в воздухе: для его крепких мускулов я весил не более птички.
Движения его были так размеренны, что не чувствовалось ни одного толчка.
Я отдался неизъяснимому наслаждению, охватывающему нас, когда во сне мы проносимся в эфире высоко над мирами.
Я открыл глаза и увидел, что несший меня взбирался по отвесным скалам. Все его движения были уверены, мягки и ритмичны, как ход машины. Мы поднимались все выше и выше.
А подо мной все бездонней раскрывалась глубокая пропасть. Голос потока едва долетел до меня, и освещенные лунным светом большие деревья в долине казались мне ничтожными кустами. Мы уже добрались до вершины, когда мой взгляд, устремленный прямо в глубину пропасти, был поражен открывшимся видом.
Голова моя закружилась, и я сделал невольное движение назад. Агуглу, без сомнения, подумал, что я хочу вырваться, и крепко сжал свои объятия; я почувствовал, как его ногти впились в мое тело.
Я потерял представление о действительности и погрузился в обморок, похожий на смерть.
Когда я пришел в сознание, мрак окружал меня со всех сторон. По ощущению пронизывавшей меня сырости, я быстро сообразил, что находился в глубине пещеры. Машинально протянул я руку, и мои пальцы скользнули по мокрым стенам, вдоль которых я и пополз на коленях.
Вскоре мои глаза привыкли к темноте; хотя глубь пещеры была погружена во мрак, но некоторые подробности стали неясно вырисовываться то там, то сям. Налево от меня бледный свет озарял темный пол, на котором кое-где блестели небольшие светлые лужи. Одна из них слабо отсвечивала, как будто освещенная каким-то неизвестным светом.
