Рилана мать Кита.
Я подумал, что у него это был просто порыв души, рассказать мне всё. И отец прав, ведь я действительно сейчас проникся к нему жалостью, ведь я люблю Марину так же. И появилось это после того, как я был готов погибнуть от зубов Голиафа, лишь бы не пострадала моя принцесса.
Я и не заметил, как уснул и всю ночь мне снилась моя русалочка.
Позавтракав с утра, мы поплыли к хижине деда. Оказалось, что отец не сносил дом Марселя, а наоборот ухаживал за ним, не давая рассыпаться от времени. Царь любил, как он нам признался, плавать сюда и вспоминать некоторые эпизоды из своей жизни, когда он любил мою маму. Оказавшись в хижине, я словно перенёсся во времени, погрузившись в воспоминания и мне поплохело, я словно оказался на суше под палящими лучами солнца и задыхался без воды. Я выплыл из дома и уселся на скамейку, которая стояла возле хижины, пытаясь привести своё дыхание в норму.
Тут ко мне подсел куратор и, приобняв за плечи, поинтересовался:
– Что полегчало?
– Пока нет, и я думаю, что сегодня я больше не насмелюсь заплыть в этот дом, – стыдясь своей трусости, признался я Марию.
– Ты же понимаешь, что в академии тебя ждёт Марина и, если в этом доме есть какие-то доказательства, что ты не бастард, мы должны их найти и утереть нос, прежде всего, злодейке судьбе, – тыча пальцем в хижину деда, говорил Марий. Я полностью поддерживал его, но на сегодня мне хотелось закончить день воспоминаний.
– Спасибо, Марий, но скажите, при чём тут Марина? – поинтересовался я, сделав вид, что не понял о чём он только что намекал.
– Ты что, Кит, думаешь я слепой и не вижу, как ты смотришь на неё. А ещё, ты ревнуешь её ко мне, но тут ты можешь не волноваться Марина меня не интересует, у меня скорей всего к ней интерес, как к адептке академии, и ещё есть одно обстоятельство, и тебе пока его знать не нужно. Так что успокойся и не ревнуй. Ладно, сиди пока здесь, а я поплыву, помогу твоему отцу с поисками хоть чего-нибудь, – после того, как уплыл куратор я расслабился и успокоился.
Просидел я на скамейке, как приклеенный к ней до момента, пока отец и другие участники поисков доказательств не выплыли из дома. Мы приплыли во дворец к ужину и обсудив наши достижения, расплылись по комнатам и улеглись спать.
На следующий день, я настроился провести в этом доме уже больше времени, чем вчера. Но увидев детскую кроватку, в которой когда-то спал я, мне снова поплохело, и я удалился из жилища и снова приклеился к скамейке, на которой мне становилось легче.
