Ей хочется произнести его имя, вдруг он услышит, очнется… Макензи целует его холодные пальцы, в дверях появляется бабушка:
– Ему нужен отдых, уходи.
В руках у бабушки дымится чашка. Макензи ничем не может помочь, просто уходит.
Сегодня он не пойдет в школу, у него опухло пол-лица от удара о камни. Арлен смотрит на свое отражение в зеркале над раковиной: на груди почти не осталось следов копыт. Он смотрит на ногу, снимая бинт, она еще опухшая, но уже не такая красная. Арлен смачивает ногу водой из бутылки, которую принес с берега, и заматывает новым бинтом. Той же водой он умывает лицо.
Арлен стоит абсолютно голый в ванной, его окружают белые плитки кафеля. Впервые за семнадцать лет он больше не хочет ничего делать. Он хочет проклинать этот остров, его злополучные волны, покорившие его очень давно.
За две недели он так и не понял, о ком говорили волны в ту ночь. Все следующие ночи они грозно шептали ему дату: эта осень последняя, или они заберут его. Иногда он думал, что ему пора уйти… но не в эти волны, они убьют его, но не примут.
Арлен поспешно натягивает свитер, носки, штаны, а кран начинает капать. Он крутит смеситель, но вот уже бежит тоненькая струйка, а до его слуха доносится тоненькая песня на непонятном ему языке. Но из всей мелодии он разбирает несколько слов:
«Найди их, Арлен, они близко…»
– Да ищу я их, ищу! – кричит он куда-то в раковину. – Могли бы хоть имена сказать?!
Они шепчут ему снова. Это их имена. Но он не понимает. Это снова их язык.
Глаза нервно бегают по комнате, не имея возможности за что-либо зацепиться. На пальцах давно натерты мозоли от карандаша. Вся одежда измазана акварелью. Книги на полках прочитаны и перечитаны. Погода совсем не располагает к поездкам – новых книг не скоро ждать.
На несколько секунд Макензи успокаивается, садится на пол и думает, что совсем скоро папа сможет выбраться на Большую землю и привезет ей последние книжные новинки. Он старается привозить ей каждые выходные новую книгу. А эта ужасная погода не навсегда. Так она пытается успокоить себя, но ей никогда это не удается без Джокера. Да, раньше она обходилась без него, но тогда не было так много штормов. Теперь они продолжаются один за другим, почти не стихая. Ей кажется, что они удерживают ее в криптонитовой клетке.
– Тук-тук, – как обычно говорит мама, прежде чем зайти в комнату. Никогда не стучит по-настоящему в дверь. – Не помешаю?
Макензи отрицательно машет головой и убирает с лица растрепавшиеся волосы. Мама рассматривает некоторые рисунки, и Макензи становится неловко, что мама видит всякие кровавые сцены. А еще она боится, что они заставят ее снова ходить к психологу. Но мама просто складывает картинки в стопку и говорит:
