Но было еще нечто такое, что никак не выходило из головы. Вопросы, проклятые вопросы, которые терзали его все детство и терзают до сих пор. На эти вопросы не могли ответить ни врачи, ни страницы в интернете, ни что-либо еще. В мире не было людей, у которых глаза меняли цвет и тускло светились в темноте. Раньше спасала только мысль, что это — всего лишь галлюцинации, побочный эффект дурацких лекарств, которыми парень пичкал себя с пятнадцати лет. Однако случившееся в подвале все изменило.
Бранн оказался таким же, как он. Они находились на разных ступенях социальной лестницы, жили по разным законам, однако, в каком-то странном смысле, оказались друг другу ближе, чем все их прежнее окружение вместе взятое. Случившееся в подвале не могло показаться. Увиденное нельзя было свалить на таблетки, усталость или на последствия побоев. Глаза Бранна действительно изменили свой цвет, и в тот момент мужчина напомнил Лескову хищника, затаившегося в темноте. Но ведь и он сам в эту минуту походил на такого же хищника…
Дима в который раз нетерпеливо посмотрел на часы. Преподаватель объяснял ошибки, допущенные студентами в домашнем задании, и Лесков снова попытался сконцентрироваться на занятии. Но вот парень скользнул взглядом по аудитории, невольно удивившись тому, что только сейчас вспомнил про свою теоретическую девушку. Ее и Сергея в помещении не оказалось, отчего Дима почему-то испытал облегчение. Его и так уже задолбали вопросами, почему у него разбитая физиономия, и ребята уже откровенно зубоскалили, будто именно благодаря Лескову Сергей сегодня не явился на лекции.
— Что взять с детдомовских, — услышал он за спиной тихий шепот Марины. — Только и могут проблемы кулаками решать. Я бы в жизни не встречалась с таким. Это как с бешеной собакой жить, не знаешь, когда набросится.
— А мне его жалко, — с оттенком грусти ответила Тома. — И так в жизни не везет, так еще и Илонка с Серым загуляла. Хотя она и говорит, что они просто дружат.
— Да конечно, "дружат". Наверняка уже спят, просто боятся афишировать. Я бы тоже на их месте боялась. Мне кажется, Лесков и убить может. Ну не специально, а в состоянии аффекта. Так что, если найдут хладные трупы наших голубков…
— Дура, не шути так, — шикнула на нее Тома. — Дима нормальный, ему просто по жизни досталось. Представь, какой бы ты была, если бы провела все детство в интернате.
— Чем жить с мусором, лучше не жить вообще. Даже представлять не хочу.
