— Вам не нужно читать чьи-то сказки, — в голосе Бранна послышалось раздражение. — Классическая художественная литература нужна в первую очередь для того, чтобы научиться разговаривать. Вы когда-либо слышали себя со стороны?
— Мне не нужно разговаривать, чтобы меня слушали, — с вызовом отозвался Лесков.
— Видимо, вас все же стоило показать врачу. Избиение не прошло бесследно, и поэтому вы прослушали мою историю про обезьяну в рубашке от «Прада». Хорошо, попробую дать вам еще один шанс. Возможно, вам неинтересна литература, но быть может, живопись? Музыка? Театр?
— Вы, когда были в детдоме, интересовались театром?
— Вы уже четыре года как не детдомовец. У вас должна быть предрасположенность к какому-то виду искусства. Один из моих знакомых, похожих на вас, превосходно рисует. Другой музицирует. У меня же оперный голос.
На миг Лескову даже стало интересно. Этот тип наконец заговорил о том, что его, Диму, волновало не меньше гибели Олега.
— А что еще общего у меня и ваших… знакомых? — неуверенно спросил он.
— Дайте подумать… Гены, происхождение, детство, хорошее зрение, меткость…
— Меткость?
— Да, как-нибудь я приглашу вас в тир. Вы будете приятно удивлены.
— Я бы предпочел научиться нормально драться. Когда появятся свободные деньги, пойду на бокс.
— Рекомендую курсы английского, — Бранн весело улыбнулся. — Если будете работать на меня, кулаками вам махать не придется.
— Да что вы говорите? — в голосе Димы послышался сарказм. — Сегодня мне этот навык был крайне необходим.
— Тем не менее пригодился вам совершенно другой, — парировал Бранн. Казалось, миллионера начал забавлять этот разговор. Удобно откинувшись на спинку сидения, он смотрел на своего мрачного спутника, готовясь с легкостью отразить его следующий аргумент.
— А в детстве никто из ваших знакомых не страдал от… нервных болезней? Я сам нет, но… — начал было лгать Дима, но Бранн прервал его раздраженным жестом.
— Боль — часть изменения организма во время созревания. У более эмоциональных это начинается в раннем детстве, едва ли не с пяти лет. У более спокойных — лет с тринадцати — пятнадцати. Главное, не глушить ее таблетками.
— А что, если глушил? — Лесков почувствовал, как его охватывает тревога.
Бранн не выдержал и тихо рассмеялся:
— Боже мой, а ведь это вы должны радоваться, что встретили меня. Беспомощный, как младенец. И к тому же не читали «Фауста».
Наконец автомобиль Бранна свернул на улицу, на которой находился дом Дмитрия, и мягко притормозил на обочине.
