— Играть роль? — эхом повторил Дмитрий. — А ведь ты могла сейчас быть самой собой в Сиднее, жить в роскошном особняке и загорать на пляже. Не жалеешь?
— Если бы я сейчас была в Сиднее, то уж точно не была бы самой собой, — девушка горько усмехнулась. — Мне моя совесть дороже любого особняка.
— И поэтому ты сейчас в военной форме?
— Инструктор мною доволен. Какое-то время я побыла медсестрой, но сейчас у нас все женщины — медсестры. А нужны бойцы. Не только ведь мужчинам воевать.
— Тем не менее я против, чтобы ты поднималась на поверхность, — Дмитрий нахмурился.
— Ты мне еще не муж, чтобы запрещать. Лучше скажи, как ты здесь оказался? Процветающий!
— Если тебя интересуют последние часы моей жизни, то через канализацию.
Девушка улыбнулась.
— Тебе не дали вид на жительство в Сиднее?
— Дали, но уже в день катастрофы, когда я понял, что все мои друзья отравились, и только у меня есть лекарство.
— Кое-кто говорит, что «процветающие» предали тебя, и чтобы выжить среди тех, кого предал ты, тебе пришлось отдать им антидот. Это правда?
— Знаешь, я уже настолько устал пересказывать эту историю, что мне проще сказать «да», чем объяснять, почему «нет».
Оксана вновь улыбнулась.
— Я скучала по тебе. Даже, если ты — тот ублюдок, которым тебя считают выжившие.
— Мне лестно это слышать, — Дмитрий улыбнулся в ответ.
Спустя несколько минут Лесков наконец получил возможность снять с себя форму и ненавистный лихтин, после чего встал под теплые струи воды, с наслаждением смывая с себя зловоние канализации. Хотелось смыть с себя всю эту проклятую ночь, которую он и Иван пережили только по воле случая. Вот только когда они вернутся на базу, Дмитрий снова услышит от кого-нибудь из солдат, что лучше бы «процветающий» сдох, а не отец троих детей или чей-то брат. К тому же Лесков не знал, как отреагируют люди, когда узнают, что роботы его не трогают. Наверняка, решат, что он знал об этом заранее и нарочно прятался вместе со всеми, чтобы ничего не делать. В каком-то смысле каждый шаг Дмитрия автоматически окрашивался в черный. Бранн как-то сказал ему: «Если все решат объявить вас чудовищем, вы хоть ребенка спасайте из рук извергов, в народе все равно скажут: чудовище напало на дитя. Поэтому не тратьте время на объяснения, и пусть говорят, что хотят. Ведь, по сути, не так уж и важно, о чем перешептываются у вас за спиной. Главное, чтобы под вашим взглядом они умолкали».
Погруженный в свои мысли, Дмитрий не обратил внимания, как дверь в душевое помещение открылась. Звук приближающихся шагов поглотил шум воды, поэтому отреагировал Лесков только на голос Оксаны, снова внезапно прозвучавший у него за спиной.
