Только однажды я вынырнула из этого тумана.
В ту ночь, — хотя я, кажется, cовсем перестала различать ночи и дни, Кирилл ввалился в нашу квартиру, волоча на себе брата.
Игорь был явно пьян, — да просто в хлам! Таким я его еще никогда не видела, даже представить не могла!
Хотя… Каждый борется с реальностью, которая на нас свалилась по-своему.
И, если на меня просто навалился отупляющий туман, то, может, ему необходимо было напиться до отключки.
Но… Когда я заметила на нем кровь, — меня сорвало.
Это был первый момент, в котором зрение и чувства вдруг прорвались.
— Ты! — я вцепилась в Кирилла, начал его трясти и колошматить кулаками. — Ты не мог его уберечь? Что у вас случилось?
Я кричала, царапала ему плечи, обвиняла…
Потому что вдруг поняла, что могла потерять еще и брата.
И этого бы я уже точно не пережила бы! Не смогла бы пережить, просто бы не выдержала!
— Тихо, тшшшшш, малышка, — Кирилл повалил Игоря на диван, как мешок с картошкой. — С ним все в порядке, обычная драка, успокойся.
Но я только повалилась на колени перед диваном, на котором лежал брат и тихо выла, заламывая руки.
— Перестань. Он просто до жути пьян. И все. Ну, и еще просто парочка синяков.
Да, каждый просто, наверное, по-своему пытается справиться с болью.
Игорь, кроме прочего, нарывался на драки. И выливал ее через ярость и кулаки. Но… Это было слишком, слишком страшно для меня.
А потом…
Я смутно помню, как все произошло.
Очнулась, когда уже лежала в своей постели, — кажется, Кирилл подхватил меня на руки и отнес в нее.
Он лихорадочно целовал мое лицо, стирая слезы, скользил руками по плечам, зарывался в волосы и снова целовал, — глаза, щеки, виски, крылья носа, — все без разбора.
— Не бойся. Не бойся, маленькая. Ты никогда не останешься одна. Мы будем рядом, я всегда буду рядом. Ты больше не переживешь всей этой боли.
О, да.
Моя самая дикая, самая волшебная мечта сбылась, — Кирилл ласкал меня, впервые относясь не как к малолетке, сестре его друга, а как к девушке.
Но…
Если бы все это случилось не так!
Не так!
А его руки уже заскользили к футболке, задирая ее.
Поцелуи становились другими, — более жаркими, требовательными, жадными.
И все мое естество откликнулось ему навстречу.
Я впилась в него руками, уже затихая, позволяя себя ласкать, целовать, отдаваясь этому нежданному шквалу чувств с его стороны, о которых даже не подозревала. Подставила ему себя, как подставляют лицо теплым дождевым каплям, чувствуя, как потихоньку начинаю оживать, как начинает снова биться сердце. Да, пусть это еще не счастье, но, по крайней мере, кусочек жизни, в которой мне захотелось быть, к которой захотелось потянуться…
