— Ага, отлично, — я и не подумал спорить с орчихой. И не только из природной лени, доставшейся мне в наследство. — У меня как раз ещё есть дела. Так что сегодня арестантов в таверну не таскайте.
Орана пожала плечами, отчего её выдающиеся достоинства, обтянутые пропотевшей рубашкой, заманчиво колыхнулись. Учитывая цвет, её бюст неизбежно вызывал у меня сравнение с арбузами. Увы, пощупать до сих пор не удалось, хотя я не терял надежды добиться благосклонности Ораны. Правда, ничего для этого не делал. Может, как-нибудь потом. Экзотика, конечно, привлекает и будит любопытство, но, пожалуй, сперва потренируюсь на эльфийках. Впрочем, у них вроде из особенностей — одни уши. Но стоит убедиться, осмотрев и ощупав все остальные места. Тоже как-нибудь потом, пока и с человеческими женщинами мороки хватает.
Да, женщинами во множественном числе. Несмотря на старания Мелиссы, я всё же не сидел на месте. Пусть и не купил ещё одной рабыни, но… Могут у меня быть отношения с женщиной, которая не носит ошейник и рабскую Печать и не обязана мне повиноваться? Более здоровые отношения, чем с рабыней. Потому что с Мелиссой, да и с Вивьен прежде, они были какими угодно, только не здоровыми.
Я как-то попытался расспросить мастера-Печатника Ганса о влиянии рабских Печатей на психику. Но в итоге понял, что ничего не понял. То ли на эту тему написан не один трактат, которые мастер Ганс читал, но плохо запомнил, то ли он сам готовился такой трактат написать, но не успел структурировать информацию. В общем, наговорил он много, а толку было мало.
Почему после наложения Печати Мелисса перестала смущаться обнажённого тела? Простой прямой вопрос. Получил ли я такой же ответ? Ага, с разбега об стену, два раза. Лучшим предположением Ганса был вариант, что Мелисса перестала меня стесняться после того, как мы переспали. Это было даже логично… Слишком логично для поведения женщины. И ведь разгуливать голышом она не стеснялась и перед самим Печатником, пусть и в моём присутствии.
Ганс всё же признал, что Печать могла повлиять, но как именно и почему — не объяснил. И я сделал для себя вывод, что вообще не могу быть уверен, какие решения рабыни принимают своим умом, а какие — под влиянием магии.
Конечно, на наши взаимоотношения с Мелиссой повлияло то, что я немного помог ей убить эмиссара Харальда, изгнавшего её из ордена Круга. Ну и прикрыл это убийство. Но что же в этом здорового?! Такое даже на героический подвиг не потянет. Я не моралист и не пацифист, но приносить даме букет из отрубленных голов её врагов — совсем, совершенно, категорически нездоровое поведение.
