Пришли как-то раз к отшельнику гости. Посмотрев, как тот живёт, гости спросили:
– Не тяготит ли вас одиночество?
– Нисколько, – ответил отшельник.
Гостей столь краткий ответ не удовлетворил.
– Вы, наверное, любите слушать, как поют по утрам птицы? – спросили они.
– Терпеть не могу этих пернатых, поющих, как если бы запала кнопка на медной трубе, – признался отшельник. И добавил в сердцах: – Спасаюсь от птичьего грая, замотав голову полотенцем!
Гости не знали, что и сказать.
– Живя в разлуке с людьми, вы, возможно, знаете тайну, им ещё не известную? – не унимались они.
Отшельник задумался на миг и, чтобы разом покончить с пороком, носящим имя «любопытство», сообщил:
– Одиночество хорошо тем, что по любой нужде приходится обращаться к Богу, а не к брату своему!
Местные старожилы утверждают, что отшельники в старину имели смоляные струги, плавали на них в Астрахань и в Москву и даже использовали эти струги в своей духовной практике.
Подтверждение тому можно найти и в священных книгах, хранящихся в подземных хранилищах Жигулей. Так, в одном пожелтевшем от времени фолианте, написанном в виде беседы отшельника Ильи с тремя своими братьями – Хилым, Пугливым и Недоверчивым – говорится:
«Если, оставив сомнения на берегу, плыть три дня по течению, сердце наполняет молитвенный покой. А в таком состоянии и речная кувшинка может научить тебя истине не хуже апостола Петра».
Отшельник Агафон поселился в пещере Старшего отшельника после того, как тот преставился.
Жилось отшельнику Агафону в этой пещере как нельзя лучше. Словно бы окружала его не каменная труба, упирающаяся в тупик с паучьими сетями, а княжеские хоромы!
Подметая как-то полы, Агафон нашёл под камнем, служившим в пещере алтарём, записку: «Ты, который поселишься в этой пещере, знай: в ней жил отшельник, молившийся и за твой приход!»
«С каждым человеком, возлюбившим Бога и Вселенную, в мире светает всё больше, и уже недалёк тот час, когда предрассветные сумерки навсегда покинут эту землю. Сонмы праведников и святых выйдут на улицы городов, и солнце, исчезая в положенный час за горизонтом, не сможет ничего изменить», – писал в своей книге, посвящённой судьбе Жигулёвского края, один отшельник.
Тот же самый отшельник писал о судьбе Жигулёвского края и более предметным языком:
«Настанут такие времена, когда нежгучий огонь, призванный послужить людям, проявится над вершинами Жигулей. В городе Самара уберут тогда все фонари, и человек, пожелавший остаться неизвестным, напишет книгу «Белые ночи в Самаре».
