Препод сделал какие-то пассы руками, а затем, выудив из-под своего одеяния какой-то медальон на цепочке, навесил его на шею Люку.
— Попробуй применить свою магию! — потребовал учитель. — Я буду говорить на разных наречиях и языках, а ты будешь переводить. Постепенно мы доведем твой магический резерв до критической отметки…
— Мне нужно будет перекинуться, чтобы мои способности проявились лучше… — заметил Люк.
— Можешь начинать! — махнул рукой старикашка.
Оборотень кивнул, а затем зачем-то стянул с себя свитер и, встав на четвереньки, протяжно завыл.
От неожиданности я уронила челюсть. Вот это мужиииик! Ему бы в оперу, на подпевки! Ауууу… Ауууу! Ауууу-уу-у-у!
Но то, что произошло с следующий миг, повергло всю аудиторию в шок, и быстро развеяло мое веселье. Отчаянный крик, душераздирающий.
С парнем явно творилось что-то не то, его выгибало мостом, он корчился в судорогах и отчаянно сипел, пытаясь дышать.
— Стой! Прекрати перекидываться! — закричал преподаватель, но было уже поздно.
Ученик хотел перекинуться и не мог. Медальон, видимо, дело было в нем, не давал ему это сделать. Снова послышались крики, студенты зажали уши, повскакивали со своих мест, кто к выходу, а кто, наоборот, к парню. Среди этой суматохи и паники, никто не мог понять, что происходит, и что нужно делать.
— ВСЕМ МОЛЧАТЬ! — рявкнул преподаватель.
Когда все стихло, старикашка заговорил вновь.
— Всем сесть на свои места. Здесь вам не шоу. Видите, он не смог перекинуться, амулет выпил его силу раньше! Но то, что он ранен… Такого не должно было произойти! Быстрее, зовите целителей! Сам он не сможет регенерироваться, его магический резерв на нуле. Восполнять его пока он истекает кровью, мы не можем. Вместе с кровью будет уходить магия… К тому же протокол запрещает что-либо делать без лекарей…
Будучи медиком, пусть и бывшим, я цинично понимала, что лекари тут уже вряд ли успеют. Парень лежал на полу в неестественной позе, а из артерии на бедре фонтаном била кровь.
— Оставь все, как есть, Римма… Просто не вмешивайся… — прошептала я себе.
Но нет! Моя тяга к неприятностям, и к болящим и немощным опять взяла свое… Дурацкая медицина въелась в меня, словно клещ. Недолго думая, я метнулась к парню внизу. Оторвала у мантии подол и закрутила толстым жгутом. Перевязала ногу и затянула, стараясь по привычке запомнить на часах время.
Меня никто не замечал. Кровь на какое-то мгновение перестала течь, а я с облегчением отошла от раненого. Тот сипло дышал. Вокруг царила звенящая тишина.
