— Надо, конфетка, — прошептал мужчина, нагибаясь, провёл по моей щеке носом, вдыхая мой запах. — Ты настолько вкусно пахнешь, что так и хочется съесть, — я замерла испуганной мышью, боясь даже дышать. — Тебе понравится, сладкая, — и одна из рук начала плавно спускаться ниже.
— НЕТ! — я вывернулась и поцарапала его лицо ногтями. Зашипев, вампир резко отбросил меня в сторону. Я пролетела несколько метров, врезалась спиной в край кровати и упала на пол. Поднявшись на дрожащих руках, посмотрела на Энтони.
Он провёл рукой по щеке с тремя кровавыми полосками, потёр кровь между пальцами и сверкнул на меня карими глазами с красными вспышками от гнева.
— Хочешь грубо? — прорычал он, вытягивая из брюк ремень. — Ты сама выбрала.
Вскрикнув, я попыталась перелезть через кровать, но он схватил меня за ногу, подтягивая к себе. Я кричала и дралась, но мои удары для вампира — как с рогатки по слону. И через минуту мои руки были скручены вместе за спиной с помощью его ремня. Я была в ужасе и захлёбывалась слезами, лежа на животе, тогда как Энтони прижимал меня к кровати.
— Ты заставляешь меня быть плохим, — прошептал на ухо Харроу. — Я же хотел сделать это нежно, но ты вынудила меня. Теперь получай то, что разбудила! — он схватил меня за волосы, заставляя поднять голову, и лизнул меня в щеку. Рыдания вырывались из моего горла, но это не останавливало его руки, что, медленно оглаживая моё бедро, поднимала край футболки вверх.
— Нет! — проревела я. Я готова была умолять, лишь бы он не трогал меня.
— Не стоит тратить силы, конфетка. Тебе они сегодня понадобятся, — прорычал вампир, а потом резким движением разорвал на мне одежду, отчего я вскрикнула. — Ты такая мягкая, гладкая, — приговаривал он, водя ладонями по оголенной спине, спускаясь на ягодицы. Мне оставалось только поскуливать. — Хочу тебя, — и стал когтями срывать с меня остатки футболки, сидя на моих ногах.
Потом небрежным жестом скинул мои волосы со спины и длинным когтем начал выводить узоры на моей коже, не повреждая её. Эти действия меня не возбуждали. Вообще единственное, что сейчас билось в моей голове — это желание убежать, скрыться, скрутиться в клубок и никогда не покидать безопасного места. А когда я услышала, как он начал снимать штаны, то звук расстёгивающейся молнии показался мне похоронным маршем. Я забилась под ним, как рыба об лёд, пытаясь выбраться.
— О, сладкая, не подгоняй меня, я и так все успею, — проговорил Энтони, прижимая меня за шею к кровати, а коленом раздвигая ноги, умещаясь между ними.
