Саша был старше меня на два года, мы много времени проводили вместе, наверное, если бы не он, я сломалась бы. Но все закончилось, когда сказали, что родителей больше нет, и мне придется уехать в приют. Сначала, я не могла осознать всего ужаса ситуации, но когда Лина объяснила мне, что родителей больше нет, и мне придется уехать с женщиной из социальной службы, я взбесилась. Кричала, кусалась, просила Лину остаться с ними, но социальный работник была непоколебима. Меня отправили в приют.
Последним моим воспоминанием из больницы, стали горькие слезы Лины, объятья Андрея и, конечно, Саша, который бежал вслед за нашей машиной. Долгие месяцы мне не хватало такой привычной ласки матери и таких строгих поучений отца, но постепенно я стала забывать все то, что случилось в далеком детстве. Я росла, а воспоминания стирались из памяти, к своим семнадцати годам, я забыла почти всю свою жизнь вплоть до семи лет.
Воспитательница в детском доме, стала мне самым близким человеком в жизни. Софья Александровна стала моим спасательным кругом, который не позволял мне утонуть в своей горечи.
С детьми в приюте у меня отношения сложились сразу, нас было не так уж много и я, бойкая рыжая девчушка, сразу же привлекла внимание. Влюбив в себя всех мальчишек и став лучшей подружкой для всех девочек, я все равно чувствовала себя одиноко.
Я считала дни до совершеннолетия, в Ялте воспитанникам приюта, достигшим восемнадцати лет, государство предоставляло однокомнатную квартиру. Мне до дрожи хотелось жить одной, надоело притворяться, делая вид, что я самая счастливая, на душе лежал тяжелый камень, но как не старалась, я не могла вспомнить и понять — что он собой являет.
После гибели родителей, я думала, что больше ничего не сможет перевернуть мою жизнь, но нет, судьба-злодейка посмеялась надо мной снова. А свое феерическое начало, эти события берут в самое обычное, ничем не примечательное утро».
— Вил! Виолета! Ну сколько можно тебя звать?! Нет, ну вы посмотрите, небось, спит еще. Опять всю ночь читала! Комарова, я пошла за ключами, а тебе же лучше быстренько проснуться, иначе, я за себя не отвечаю! — возмущенный крик воспитательницы мгновенно разбудил спящую в кресле девушку.
Когда немолодая работница приюта, с горем пополам, открыла-таки дверь в комнату Виолеты, то застала там ее, уже одетую в гимназийскую форму, с высоким хвостом огненных волос.
— Все под контролем! Я давно встала, просто слушала Mp-3, в наушниках, поэтому, не услышала вашего стука, — без зазрения совести солгала девушка. Признаться в том, что снова всю ночь читала, она не могла — это было равносильно самоубийству.
