— А что тесть?
— Чей? — не понял бог.
— Твой.
Макс начал яростно вспоминать, кто такой тесть.
— Муж Эрмиадиды, — подсказала я.
Глаза белокурого бога просветлели.
— Нет у нее мужа. Шазура без отца росла.
— А кто ее отец?
Мужчина озадаченно пожал плечами.
— Никто не знает, а Эрмиадида молчит, как гнорм на допросе.
— Ага! — подняла указательный палец на уровень глаз, — Тут то собака и зарыта.
— Хочешь сказать, что Эрмиадида видит во мне отца Шазуры?
— Скорей всего.
— Но я люблю Шази! Я никогда ее не брошу.
— Очень мило, — хмыкнула я, — Но Эрмиадида ее мать, и ей неприятно, что ее дочь вынуждена жить с таким бабником.
— Ни-ин, я не бабник, — Макс большим пальцем потер край нижней губы, — Меня таким создали. Не могу я по-другому. Ну, хоть режьте меня. Я же и сам не рад порой, да отказать не могу. Не имею права.
— Как это?
Максен устало потер глаза.
— На самом деле, Нин, мы не свободны. Мы — боги низшего уровня, связаны с Орни'йльвиром определенным договором, и вынуждены выполнять свои обязательства, несмотря на собственные предпочтения. Я бог оборотней, меня призывают, когда приходит время взросления. Не ко всем, конечно, я прихожу во плоти, но к старшим семьям приходится. С парнями просто — силой померились, на охоту вместе сходили, и разошлись довольные друг другом. С девушками не так все просто. Да, ты и сама знаешь. Не все реагируют адекватно. Чаще как увидят, сразу на шею бросаются. У них гормоны играют, а мне что прикажите делать, я же не каменный?!
— Смени облик, — предложила я.
Бог грустно усмехнулся.
— Нин, для оборотней внешность не самое главное. Вспомни, о чем ты думала, когда подсматривала за купающимися мужчинами.
— Я тебе об этом не рассказывала! — смутилась я.
— А мне и не нужно рассказывать. Я прочитал это в твоей памяти.
Я обиженно надула губы. Вот зараза. Я тут перед ним распинаюсь, а он вон как.
— Не сердись. Я не специально.
— Знаешь, мог бы и предупредить.
— Зачем? У памяти эмоций нет, они все в твоем сердце. А если бы ты мне вслух не рассказывала, я бы и не понял, что же тебя волнует. Ну, не сердись. Ничего дурного я в этом не вижу. Зрелище было, выпивка была — повеселились, — Макс на мгновение напрягся, — Только Шази совсем пить нельзя. Голову ей от спиртного сносит.
— Она любит тебя.
— И я ее. Но после Земли мы только и делаем, что ссоримся, — Макс обреченно махнул рукой, — А тут еще ее мама масла в огонь подливает.
— Детей вам надо завести, — вдруг брякнула я, и засомневалась, к месту ли.
