— Туда! — выдохнул парнишка, ловко перепрыгивая через гору битого кирпича и направляясь к бетонному забору.
— Стой! — я не успел схватить пацана за шкирку, чтобы остановить. — Стой, говорю! Там живодеры!
Но парень меня не слышал. Юркнул в пролом в стене — и был таков.
— Твою мать! — выругался я и последовал за ним.
На кой черт меня дернуло вообще сегодня в это гиблое место идти? Сходил бы на привычную Плешину, подстрелил бы зайца-другого. Нет, захотелось кабанятинки мне! Вот теперь точно будет шашлык — из меня самого. Пропал, ты Костя, из-за своего чревоугодия.
— Да стой ты, твою в коромысло!
Пацан остановился, глянул на меня.
— Куда… не слышишь что ли… — дыхание из-за нерабочего носа совсем сбилось, пришлось отдышаться, прежде чем сказать что-то внятное. — Куда прешь? Тут же живодеры!
— Нет тут никого, — спокойно ответил пацан, внимательно взирая на меня. Мутный какой-то пацан. Подозрительный.
— Откуда знаешь?
— Был тут вчера. Чисто.
— Уверен? — спросил я, оглядываясь вокруг.
Признаться, за ограду я никогда сам не ходил. Только байки других охотников слышал, что тут живодеры живут. Врали, получается. Пустырь какой-то, в дали здание видно, заросшее все сорняком и кустарником. На трансформаторную подстанцию похоже. Пахнет костром, прелыми листьями, еще чем-то неуловимо звериным, то ли шерстью, то ли мочой. Ни намека на гниль или разложение. Вроде нет угрозы, по крайней мере чутье мое сейчас молчало. А ему я привык доверять. Благодаря этому и хожу по земле до сих пор живой.
— А тебя как звать то?
— Алешка я, — представился пацан и протянул руку.
— Костя, — принял я его приветствие. Ладонь у парня оказалась на удивление крепкой, жилистой. — Живешь тут что ли?
— Нет, на Бульваре живу, сюда хожу только за солью.
— За какой солью? — не понял я.
— За обычной. Тут же склад раньше был. Не знал, что ли?
— Не знал. А что за склад?
— Да разное всякое, в основном крупы, мука. Растащили правда все. Давно уже растащили. Еще как первые корабли пошли. А вот соль осталась. Много соли. Пойдем покажу.
— Ты погодь.
Я вернулся к пролому в стене, осторожно глянул — далеко ли зверье? Прислушался. Никого не слышно, не видно.
— Да нет их уже, оторвались мы, нормально, в безопасности, — произнес пацан. — Пошли, соль покажу.
— Ты откуда такой… болтливый взялся? И как еще живой по свету ходишь? Слишком ты, пацан, самоуверенный. А вдруг…
— Я знаю.
— Чего знаешь?
— Что яйцеголовых нет.
— Вот так вот просто знаешь и все? — усмехнулся я.
