Еще, мне вернули почти все выпущенные арбалетные болты. Два болта так и остались где-то в небытии. Хорошо что я купил почти сотню в магазине. Надолго должно хватить. Тут таких не делают — прочных и легких одновременно, с хорошей баллистикой и остротой.
Всего у меня накопилась приличная куча трофеев, носить которые с собой было глупо, и я, выбрав деньги и самое ценное — зелья, бижутерию и деньги, погрузил их в гоблинскую сумку, а остальное попросил старосту где-нибудь сложить, чтобы не растащили.
Волчата все время ходили вслед за мной, иногда порыкивая на слишком приблизившихся крестьян, что вызывало у последних усиленное дрожание коленок. Было видно, что озорники прекрасно понимают реакцию крестьян и получают от их страха удовольствие. Уважительно щенки относились только к Бору, чувствуя мою к нему симпатию. Под конец, от волчат стали исходить волны голода, и я решил сходить с ними на охоту. Бор подсказал, где тут неподалеку можно встретить зайцев, и мы отправились туда, оставив крестьян готовиться к вечерней тризне.
Зайцев нашли быстро, а охота оказалась больше похожа на прогулку. Я только показывал волчатам где спрятался заяц — я их уже за 30 метров чувствую, а те его ловили и убивали. Первого пришлось им отдать, выполнив ритуал «поедания» лучшего куска, а следующие тушки даже пошли почти целыми, хоть и слегка помятыми. На пятом решил остановиться. Думаю, хватит. Даже одного еще отдал им — волчата подросли прилично и едят соответственно. И выглядят как молодые волки, а не как щенки. А ведь недавно в ладони помещались.
Когда вернулся в деревню, в домах уже были слышны голоса женщин и детей. Значит, тоже пришли, и готовятся к тризне. Мне староста сказал, что поставят столы посреди улицы. Будут праздновать победу, и провожать в последний путь воинов. Потом сожгут их на костре.
Попросил Гостомысла выделить мне избу, из тех, что пустует. Тот отвел меня к еще целому строению, и сказал, что пришлет баб убраться и еды приготовить. Еще, попросил ко мне деда Млада прислать. Разговор, мол, есть.
Дед Млад пришел первый.
— Садись Млад, в ногах правды нет — пригласил я гостя. — Дело у меня к тебе! Как ты смотришь на то, чтобы свою работу слуги вспомнить?
Дед Млад аж побледнел от волнения:
— Я? Да я… — он замолчал на пару минут, а я не стал торопить, — да я всю жизнь только этим жил. Тут потому, что старый барон погиб, а новому я не нужен. Вот и доживал свой век. Люди добрые, не прогнали, хату дали. Да только какой из меня крестьянин? Я ж ничего, кроме как работы слуги, не умею. Так что, согласный я. И спасибо за доверие, не подведу.
