Высвобождение гениальности
Бывает, что высвобождение дара происходит случайно. Художник может получить заряд энергии, вполне достаточный, чтобы создать роман, рассказ или картину, и сам не понять, откуда эта энергия приходит. Он может даже искренне полагать, что никакая гениальность здесь ни при чем. Он станет уверять, что нужно просто «поймать свою волну», не представляя, что это за волна; однако, влекомый ею, он находит слова небывалой красоты и ясности, каких ни за что не подобрал бы в обычном, будничном состоянии. Другой писатель в порыве откровенности может сознаться, что обдумывает всякий сюжет до головной боли, пока не зайдет в тупик; измучившись, он не способен даже понять, что привлекло его в этой идее. Много позже, в самый неожиданный момент, история загадочным образом возвращается к нему: сложившаяся, завершенная, готовая воплотиться в слове. И так далее. Большинство успешных авторов учатся высвобождать талант методом проб и ошибок, столь безотчетно, что нельзя даже сформулировать внятный совет новичку. Рассказы о творческих секретах бывают настолько путаны и противоречивы, что у молодых писателей порой возникает чувство, будто старшие коллеги вступили в заговор, не желая раскрывать великое таинство.
Ритм, однообразие, тишина
В действительности никакого заговора нет; пожалуй, в писательской среде очень слабо выражена профессиональная ревность или личная зависть. Любой автор охотно поделится с вами мыслями и наблюдениями; но чем сильнее развит творческий инстинкт, тем сложнее художнику анализировать собственную работу. После долгих расспросов и анализа ответов получаешь не универсальный рецепт, а простые примеры из личного опыта. Все единогласно утверждают, что идея романа или рассказа является внезапно, в момент озарения. Смутно или явственно вырисовываются многие персонажи, ситуации, развязка истории. Далее следует фаза напряженного размышления, проработки идей и линий. Для некоторых писателей это очень радостный, эмоционально насыщенный этап: их буквально опьяняют возможности, которые подсказывает разум. Затем наступает период затишья; поскольку каждый писатель в это время обращается к специфическому любимому занятию, далеко не все замечают, что между их увлечениями есть нечто общее. Верховая езда, вязанье, пасьянсы, прогулки, резьба по дереву — видите общий знаменатель? Он здесь, можно сказать, трехзначный: все эти занятия ритмичны, однообразны и проходят в безмолвии. В этом и есть ключ к тайне.
