Друзья и книги
Если вам не повезет найти таких друзей в жизни — ищите замену на книжных полках. Иногда вдохновение приходит из самых неожиданных источников. Один мой ученик находил его в медицинских брошюрах. Другая ученица рассказывала, что несколько часов, проведенных с научно-популярным журналом, в котором она почти ничего не понимала, несмотря на оскорбительно примитивную манеру изложения, вызывали у нее такое чувство пресыщения лаконичными, сухими фактами, что хотелось немедленно бежать к письменному столу и разбавить их цветистым художественным вымыслом. Я знаю вполне успешного автора, который терпеть не может книги Голсуорси; однако нечто в ритме этих ненавистных ему текстов пробуждает в нем самом желание писать. После нескольких страниц «Саги о Форсайтах» он неизменно слышит «внутренний гул», который вскоре превращается в слова и предложения. При этом творчество Вудхауса, которого он считает непревзойденным мастером юмористической литературы, вызывает у моего знакомого столь острое чувство собственной неполноценности, что он старается не брать в руки свежих работ писателя, пока не закончит то, над чем трудится сам. Прислушайтесь к себе, и вскоре поймете, что для вас яд, а что — лекарство.
Когда приходит пора сесть за письменный стол, вашей «взрослой» ипостаси надо отойти в сторонку и лишь иногда подсказывать, что вот здесь слишком много повторов, там вы увлеклись глаголами, а эти реплики в диалоге совершенно лишние. Впоследствии вы призовете рациональное начало, чтобы оценить законченный черновик или готовую главу, и с его помощью исправите недостатки текста. Но пока вы пишете, ничто не может помешать сильнее, чем дотошный внутренний критик. Тоскливые сомнения в собственном даре, мучительная немота, в которой тонут самые смелые идеи, — вот что ждет вас, если обратиться к критику в тот самый момент, когда солировать должен рассказчик. Поначалу бывает нелегко удержаться от придирок к каждому написанному предложению и даже слову; но, если выпустить поток повествования на волю, критик согласится помолчать и подождать своей очереди.
Высокомерный разум
Человеческий интеллект сложно превзойти в надменности. Как мы уже отметили, опасно чересчур углубляться в изучение повествовательной техники: в этом случае разум твердо убеждается, что он-то и есть главный участник творческого процесса. Но это не так. Его функции необходимы, но вторичны. Все его задачи выполняются до и после основной работы над текстом. Если не обуздать разум на то время, когда вы пишете, он будет бесконечно подкидывать псевдорешения: придумывать вычурные мотивы, рисовать «литературные» образы героев (в большинстве случаев они выйдут плоскими и неправдоподобными) или скептически заявлять, что сюжет, который казался таким удачным, когда забрезжил у вас в бессознательном, в действительности не стоит выеденного яйца.
