Она набрала телефон подружки и договорилась о встрече.
— Алло, Ивета? Привет. Идем в индийский? Нет? Хочешь суши? Отлично, подгребай к семи на Дроннинг. Тур вылетел по делам в Лондон, я одна. Ну все, буду ждать. Вспомнив про мужа, Марика сидела некоторое мгновение в нерешительности, а потом сорвалась с места. До конца обеденного перерыва оставалось пятнадцать минут.
Что же это я раньше не сообразила, — подумала молодая женщина. Она пересекла комнату конференций и снова оказалась в общем зале. По-прежнему никого не было, и она быстро вернулась на рабочее место, где только что смотрела счет Хальворсена. Быстро вошла в программу, введя знакомый пароль, выбрала нужный раздел и ввела идентификатор Ларсена. То, что она увидела, не поддавалось осмыслению. Почти ничего. Депутат был гол как сокол. Нет, конечно, какие-то объяснения сему были, фирма и бывшая супруга требовали денег. Возможно, на счете фирмы “Мобил сан”, формально принадлежащей Сюнневе Больгер есть приличная сумма, и все не так плохо. Марика глянула на большие цифровые часы над входом в зал. Пора выходить отсюда, сейчас владелец компьютера вернется на рабочее место, она нажала кнопку выхода из программы и быстро покинула зал. В голове крутились три слова “гол как сокол”. Да, котик, ты сумел запудрить мозги бедной девушке, которая решила разделить с тобой жизнь.
Многое теперь открылось ей: прижимистость, чрезмерная экономность во всем, были вызваны его долгами, которые не покрыла и продажа дома в престижном районе. И долги эти не уменьшались, их длинный список только рос в последние три месяца. Что же делать? Она посмотрела на часы и отправилась в отдел кадров на первый этаж. Сотрудники возвращались на рабочие места, лифт был занят и она, не дождавшись его, спустилась по лестнице.
— Тут я оставляла заявление на увольнение. Я хотела бы забрать его.
Кадровичка просмотрела стопку заявлений в папке.
— Передумала? Очень хорошо, нам не придется искать сотрудника на эту должность, — она высвободила листок из папки и сделала какие-то пометки в календаре. Мы еще не запустили заявление в дело, ты вовремя подошла.
Гол как сокол, вертелось в голове. Котик, котик, сукин сын!
В бар Ивета пришла с другом.
— Маркус Иверсен, — представился он Марике. Это был тридцати-тридцатипятилетний мужчина с элегантной мефистофельской бородкой, узким лицом и карими глубоко посаженными глазами.
Его блестящий стального цвета костюм-тройка навевал мысли о большом плавании хозяина в мире денежных знаков.
