— Так вот почему у тебя такие изумительные карие глаза.
— Бабушка приехала в 1917 году из Санкт-Петербурга, когда там произошла революция. Она чудом выбралась на пароходе в Стокгольм, прихватив с собой немного фамильных драгоценностей, столовое серебро и теплую одежду.
— Значит, она убежала от Сталина?
— Скорее от Ленина, историю ты плохо знаешь. Но неважно, она из Стокгольма перебралась в Берген, где давным — давно жила её тетушка. Когда ей исполнилось тридцать лет, она вышла замуж за государственного чиновника.
— Значит тогда ее фамилия стала Даль?
— Вовсе нет, её фамилия с самого рождения была Даль, а у жениха была совсем некрасивая фамилия, и он взял бабушкину. Мы будем заниматься твоим дипломом? Ты знаешь, который час?
— Я провожу тебя, — сказал Мартин, приходя в себя. А почему ты мне раньше всего этого не рассказывала?
— А ты и не спрашивал.
— Это же ужасно интересно! А твоя бабушка была дворянского роду?
— Возможно. Ее отец был во время Первой мировой войны награжден орденом, в этих случаях ему могло быть пожаловано дворянство. Но бабушку я застала в бессознательном возрасте, и не догадалась спросить. Мне было всего четыре года, когда она умерла.
Анна встала, и начала одеваться, потом привела расческой в порядок свои волосы перед зеркалом в прихожей.
— А все же, откуда вся эта чушь про Тромсё?
— Да, так, — Мартин подумал, стоит ли рассказывать Анне о письме деда.
— Нет, уж рассказывай, а то устрою тебе допрос с пристрастием. Она засмеялась своим удивительным, таким милым смехом, уселась за стол, включила настольную лампу и направила в лицо Мартину.
Молодой человек прикрыл лицо от яркого света руками.
— Ладно, хватит дурачиться, я тебе покажу его письмо. Но, в общем… там есть о тебе, ты только не думай, что все серьезно, ты же знала моего деда.
Он достал из портфеля большой конверт, вынул из него маленький из голубой бумаги, достал записку деда и развернул ее на столе под лампой.
Они молчали несколько минут.
— А кто же такой Руди? Он, действительно, учил тебя швартовать лодку?
— Я много думал об этом, но ведь на лодку меня стали брать уже в сознательном возрасте, и никого чужого я не помню. Всему меня учили отец и дед, мать не участвовала в воспитании никоим образом. Нет, не помню никакого Руди!
— Тут еще написано о Ребекке, о том где они встретились. Это соответствует действительности или такое же вранье, как и все остальное? Ты понимаешь, что дед все это тебе не случайно написал.
