Христос настолько наполнял жизнь первых христиан, что они постоянно носили Его в сердце и были готовы пожертвовать для Него всем. Для них христианство не было философией, культурой, цивилизацией или разговорами о красоте византийской эпохи, как для нас сегодня. Христос был у них в теле, в душе, в глазах, на устах — везде. И жизненные обстоятельства только усиливали это чувство.
Но гонения закончились, и жизнь Церкви стала спокойной. У Церкви появились права, установились взаимоотношения с государством, и после того, как напряжение спало, христиане почувствовали, что постепенно впадают в расслабленное состояние. И тогда они сказали себе: «Претерпевая гонения, мы сидели в темницах, а сейчас, когда гонений нет, станем объедаться, развлекаться и жить в комфорте? Уже сегодня можно увидеть, что все это не доводит до добра и не дает живой связи с Богом. Что же делать?» Так появилась аскеза — совокупность духовных подвигов, совершаемых для того, чтобы не расслабляться. Это не йога и не способ концентрации. Цель аскезы — духовное бодрствование.
Если нет гонений, это не значит, что можно объедаться, не ходить в Церковь и говорить себе:
«Ничего, можно и согрешить, пойду в следующий раз!» Наоборот. Я буду вести активную борьбу, буду чем-то жертвовать для Христа и полюблю Его. Сейчас в большинстве стран нет «кровного» мученичества (когда люди проливают кровь за свою веру), но есть «мученичество совести». Ты становишься мучеником, жертвуя своими желаниями и удовольствиями, говоря: «Господи, хотя у меня много еды, я буду поститься! Мой холодильник полон — но я не буду есть. Из всего изобилия буду вкушать лишь маслины, помидоры и хлеб. А мясо и сыр, которые я также могу спокойно взять, не буду есть». Для чего мне это? Для того чтобы держать душу в таком состоянии, в каком она способна принимать Божию помощь и благодать.
Cостояние, в котором мы можем почувствовать Бога, — не комфорт, а смирение. Аскеза смиряет душу. И когда ты совершаешь какой-либо духовный подвиг, то наступаешь на свое «я», надавливаешь на него, разрушаешь его. Перестаешь угождать своему «эго», и в таком случае «эго» смиряется. А когда Бог видит смиренную душу, которая любочестно (любочестие — от греч. φιλοτιμία, «любовь к чести») жертвует собой во имя Его, Он снисходит до такой души, входит в нее и помогает.
А людям, живущим в комфорте, роскоши и излишествующим в еде и развлечениях, в принципе трудно подумать о Христе, Который пребывает в их сердце. Вот в чем проблема.
