Нет человека, у которого было бы все. И нет человека, у которого не было бы ничего. У каждого есть что-то. И все мы нужны друг другу.
Об этом быстро забываешь, приходится постоянно себе напоминать — ведь так легко начать отождествлять свой талант с самим собой, думая, что раз Бог дал это тебе, значит, это — ты, твоя «роль» в этом мире. Как бы это объяснить получше… Представь актера, которому приходится играть самые разные роли в кино или на сцене. Сыграл он, к примеру, царя, или какую-то известную личность, или великого ученого, врача, изобретателя. И вот идет по улице, а навстречу ему человек, узнает его и кричит:
— Это же вы — доктор из того фильма!
И представь, этот актер вдруг забывает, что на самом деле он только сыграл доктора. И начинает самодовольно кивать: «Да-да, я прекрасный врач!..»
Так и в жизни. Я не хочу сказать, что мы постоянно обманываем друг друга, нет. Я привел такой пример, чтобы показать: то, чем ты обладаешь, на самом деле тебе не принадлежит, помни об этом. Не приписывай себе свои таланты.
Хорошо, если каждый из нас задастся таким вопросом: «Использую ли я то, что имею, для общего блага? Делюсь ли со всеми или приписываю все достоинства одному себе, кичась талантами?» Ведь что мы, в сущности, собой представляем? Если хорошенько задумаешься, то поймешь, что ты — самый обычный, незначительный человек. Мытарь, говорящий: «Боже, милостив буди мне, грешному». Грешный человек, со своими немощами, эгоизмом, самолюбием, нарциссизмом, эгоцентризмом, самолюбованием, ревностью и недовольством. Вот что у меня есть. И это не таланты, а раны. Реальная картина, реальные раны. В первую очередь мои слова касаются нас, священников. Очень легко забыть: то, кем мы являемся, — явная милость Божия, дар Божий.
К примеру, человек еще вчера, за день до рукоположения, был просто Георгием. И все, кто его знал — близкие, соседи, коллеги, — запросто обращались к нему:
— Привет, Георгий! Как дела?
И вот этого человека, самого обыкновенного, рукополагают. И теперь его знают даже те, кто раньше не знал. Теперь он — в центре внимания, все целуют ему руку, называют отцом Георгием (или отцом Николаем, отцом Анастасием — кого как) и берут благословение. «Отче, благословите!»
Но если я стану забывать, что люди целуют, по сути, не мою руку, не меня, а Христа, что им нужен не я, а Христос, то рискую начать приписывать все это исключительно себе, своему «я».
Здесь таится большая опасность для нас, священников. Ряса дает нам большую власть и честь, но мы должны соответствовать ей своей жизнью, высотой души. Необходимо помнить об этом и почаще говорить себе:
