— Вы считаете, что он не мог уйти из гостиницы?
— Я в этом уверен… — ответил комиссар так, словно для него это не имело никакого значения.
— Вы его не искали?
— Пока нет…
— Думаете, его легко будет взять?
Мегрэ отвел взгляд от окна, скосил его на своего начальника, потом тяжело вперил в него. Была некая торжественность в этой медлительности, в сомнениях, в двусмысленности фраз комиссара.
— Если я ошибся, то он постарается уложить несколько человек, прежде чем сдаться. Если же не ошибся, то все произойдет само собой…
— Я вас не понимаю, Мегрэ. Вы сомневаетесь в том, что Стан и ваш Озеп — одно и то же лицо?
— Я убежден, что недавно здесь было два человека, один из них — Стан-убийца…
— Ну и…
— Повторяю, шеф: я, как и все, могу ошибаться. В этом случае я приношу вам свои извинения, потому что будет скандал. Развязка, к которой, похоже, идет эта история, меня не удовлетворяет. Что-то здесь не клеится, я это чувствую. Если бы Озеп был Станом, то не было бы причины, чтобы…
— Договаривайте!
— Это слишком длинно. Который час, шеф?
— Четверть пятого. А что?
— Ничего…
— Вы остаетесь здесь, Мегрэ?
— Да, до нового приказа…
— А я тем временем пойду взглянуть, чем занимаются наши люди.
Они задержали Шпината, который, как и предсказывал Люка, пришел на свидание с молодой женщиной. Поляку сказали, что его землячку убили, он побледнел, но когда заговорили об Озепе, он даже не пошевелился.
— Не может быть, чтобы она умерла! — повторял он, когда его вели в участок.
Когда же об этом задержании сказали Мегрэ, он только буркнул:
— На него мне плевать…
Он по-прежнему сидел в комнате наедине с трупом.
Спустя полчаса пришел Одноглазый и был арестован, едва переступил порог. Он сдался даже глазом не моргнув, но когда ему сказали о смерти женщины, попытался вырваться и побежать наверх.
— Кто это сделал? — кричал он. — Кто ее убил? Это вы, так ведь?
— Это Озеп, иначе Стан-убийца…
Тогда он успокоился и переспросил, хмуря брови:
— Озеп?
— Уж не станешь же ты говорить, что не знаешь своего главаря?
Сам шеф полиции проводил этот поспешный допрос в коридоре, и ему показалось, что легкая улыбка блуждает на губах арестованного.
Потом появился один из второстепенных — Химик, который в ответ на все вопросы только ошалело смотрел, как будто никогда не слышал ни о женщине, ни об Озепе, ни о Стане…
Мегрэ все еще был наверху, решая все ту же задачу в поисках ключа к пониманию сути событий.
— Хорошо! — пробормотал он, когда ему сообщили об аресте Бородача, который сначала неистово сопротивлялся, а потом стал рыдать, как ребенок.
