Тысячи принадлежат к ним; и другие тысячи воображают, что только они обладают Истинной Верой! Смиренно, но самодовольно предостерегают они от зазнайства там, где нечто превосходит их разумение. Это одни из сквернейших! Именно они осуждены уже теперь, ибо при их закоснелой вере ничто уже им не поможет. Безнадежен будет их ужас, бесполезны мольбы и просьбы, когда однажды им станет ясно, что все прежнее их было заблуждением. Они не желали ничего иного и упустили свое время. Их не стоит оплакивать. Каждый миг слишком дорог для того, чтобы расточать его на таких всезнаек; ибо никогда уже не пробудятся они в своем упорстве, но так слепыми и погибнут! С их отвратительно льстивыми речами и уверениями в преданности Богу, с их лишь воображаемым признанием Христа!
Но не лучше их и массы тех, кто уподобил служение Богу обязательной регулярности иной работы, необходимой, полезной и целесообразной. Отчасти и по привычке или следуя «обычаю». А возможно, и из наивного опасения; ибо ведь в конце концов «невозможно знать, что окажется полезным в итоге». Они бесследно исчезнут, как вздох на ветру!
Скорее следует пожалеть исследователей, которые, обладая истинно научным мышлением, не смогли выбраться из путаницы и неустанно барахтаются там, тщась обрести таким образом Путь к Истокам Творения. Но ни к чему это не приведет и ничто их не извинит! К тому же их мало — очень мало. Бо́льшая часть называющих себя исследователями растрачивает себя в пустой болтовне.
Остальному человечеству — а это подавляющее большинство — некогда «вслушаться в себя». Они, казалось бы, очень задерганные земные люди, предельно заваленные работой, нацеленной на претворение их земных желаний и удовлетворение повседневных нужд, а потом уже достижение чего-либо, далеко выходящего за эти пределы. Они не замечают, что вместе с исполнением желаний множатся и сами желание и процесс этот бесконечен; поэтому тот, кто посвятил себя воплощению своих желаний, никогда не обретет покоя, никогда не найдет времени для внутреннего Пробуждения! Лишенный Высшей Вечной Цели, затравлен он своим земным бытием — раб земных вожделений.
Изнуренный этими деяниями, он вынужден, в конце концов, тешить свое тело отдыхом, разнообразием, рассеянием. Итак, само собой понятно, что у него не хватает времени на Внеземное, на Духовное! И даже если когда-либо внутренний голос внезапно тихо произнесет: «после смерти», то над этим задумываются в лучшем случае на мгновенье; но человек никогда не допустит, чтобы голос этот глубоко проник в него и пробудил; напротив, грубо и поспешно отгонит он от себя все подобное этому голосу, жалуясь, что не в состоянии ничего сделать, даже если бы и захотел! Для этого у него совсем нет времени!
