Какого чёрта? Какого чёрта?
Я сворачиваюсь калачиком на покрывале, лицом к двери. Моё запястье начинает пульсировать, поэтому хватаю его другой рукой и прижимаю к груди.
Дверь спальни открывается и закрывается за Джереми. Он без рубашки, в красных брюках.
Фланелевые пижамные штаны. Это всё, что я вижу, пятно красного пледа, когда он подходит ко мне. Потом он становится на колени, его рука на моей руке, его глаза ищут меня.
– Лоуэн, что случилось?
– Прости, – шепчу я, вытирая глаза. – Мне очень жаль.
– За что?
Я качаю головой и сажусь на кровати. Я должна объяснить ему это. Он только что застал меня в спальне своей жены посреди ночи, и в его голове наверняка роятся вопросы. Вопросы, на которые у меня нет ответов.
Джереми садится рядом со мной на кровать, чтобы посмотреть мне в лицо. Он кладёт обе руки мне на плечи и опускает голову, глядя на меня очень серьёзно.
– Что случилось, Лоу?
– Не знаю, – говорю я, раскачиваясь взад-вперёд. – Иногда я хожу во сне. Я уже давно не принимала лекарства, но выпила два ксанакса раньше и думаю, может быть... я
не знаю...– говорю я так же истерично, как и чувствую себя. Джереми, должно быть, чувствует это, потому что притягивает меня к себе, обнимает руками, пытаясь успокоить. Пару минут он больше ни о чём меня не спрашивает. Он успокаивающе проводит рукой по моему затылку, и как бы ни было приятно ощущать его поддержку, я чувствую себя виноватой, недостойной.
Когда он отстраняется, я вижу, что его вопросы практически вырываются из его
рта.
– Что ты делала в комнате Верити? Я отрицательно качаю головой.
– Даже не знаю. Я проснулась там. Мне было страшно, и я закричала и… Он хватает меня за руки, сжимает их.
– Всё будет хорошо.
Я хочу согласиться с ним, но не могу, как же мне после этого спать в этом доме?
Я не могу сосчитать, сколько раз я просыпалась в случайных местах. Раньше это
случалось так часто, что я пережила период, когда у меня было три замка на внутренней стороне двери спальни. Я не новичок в том, чтобы просыпаться в чужих комнатах, но почему из всех комнат в этом доме она должна была принадлежать Верити?
– Так вот зачем тебе понадобился замок на двери?– спрашивает он. – Чтобы не дать себе выйти?
Я киваю, но по какой-то причине мой ответ заставляет его рассмеяться.
– Господи, – говорит он. – Я думал, это потому, что ты боишься меня.
Я рада, что он находит это смешным в данный момент, потому что это не так.
– Эй, эй, – мягко говорит он, приподнимая мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. – Ты в порядке. Всё нормально. Лунатизм безвреден.
