– Не любишь подвалы? Я качаю головой.
– Не люблю находиться в темноте.
Джереми доносит аквариум до кухонного стола и смотрит на него.
– Как много пыли. – Он снова его подымает. – Как ты думаешь, помыть ли его в душевой кабине? Или будет легче, если я его помою в умывальнике?
Я качаю головой.
– Лучше не стоит выбирать второй вариант.
Джереми несёт аквариум в ванную. Часть меня хочет следовать за ним и помочь, но я этого не делаю. Возвращаюсь в кабинет, и делаю всё, что угодно, лишь бы сфокусироваться на серии, над которой я должна работать. Мысли о Верити продолжают отвлекать меня, и это происходит каждый раз, когда я заканчиваю читать главу её автобиографии. Я не могу остановиться от прочтения. Это похоже на крушение поезда, и Джереми даже не осознаёт, что он был искалечен в обломках.
Я предпочитаю работать над серией, чем больше читать рукопись, но я очень мало продвинулась к тому времени, когда Джереми заканчивает в ванной. Я решаю, что на сегодня хватит и возвращаюсь в спальню.
После того, как умыла лицо и почистила зубы, я смотрю на горсть рубашек, которые принесла с собой и, которые висят в шкафу. У меня нет желания одевать что-то из этого, поэтому начинаю копаться в рубашках Джереми. Рубашку, которую мне он одолжил, пахла им весь день, пока её носила. Я перебираю их, пока не нахожу одну футболку, достаточно мягкую, чтобы в ней спать. Мелким шрифтом на левой груди было написано: «Крауфорд Риэлти».
Я надеваю футболку через голову и затем иду к кровати. Прежде чем забраться, сосредотачиваюсь на следах укусов на спинке кровати. Я рассматриваю ближе, провожу по ним большим пальцем.
Смотрю вниз вдоль изголовья кровати и замечаю, что там больше одного отпечатка зубов. Есть пять или шесть мест, где Верити укусила изголовье, некоторые не так заметны, как другие, пока ты не приблизишься.
Я заползаю на кровать и встаю на колени лицом к изголовью. Я оседлала подушку и представила себя в этой позе – растянувшись на лице Джереми, хватаюсь за спинку кровати, закрываю глаза и просовываю руку под футболку Джереми, представляя, как его рука тянется вверх по моему животу и ласкает мою грудь.
Мои губы приоткрываются, и я втягиваю воздух, но шум над головой вырывает меня из этого мгновения. Я смотрю на потолок и слушаю, как больничная койка Верити начинает гудеть и двигаться.
Я вытаскиваю подушку из-под себя и ложусь на спину, уставившись в потолок, гадая, что, если вообще что-то происходит в голове Верити. Там что, совсем темно? Слышит ли она, что ей говорят люди? Чувствует ли она солнечный свет, когда он ласкает её кожу? Знает ли она, чьё это прикосновение?
