– Это не сложнее, чем кормить их из бутылочки,– сказала гарцующая медсестра. – На самом деле так удобнее. Хотите попробовать? Видите, как это происходит?
Я не могла отвести глаз от Джереми, ожидая, что он откажет мне в подобной пытке. Меня убивало, что он хотел, чтобы я кормила их грудью, когда было так много других совершенно адекватных альтернатив, но я кивнула и потянула рукав своего платья вниз, потому что хотела угодить ему. Я хотела, чтобы он был счастлив, что я–мать его детей, хотя мне это и не нравилось.
Я приподняла грудь и поднесла Честин к своему соску. Джереми наблюдал за всем происходящим. Он видел, как она вцепилась в мой сосок. Он видел, как её голова двигалась взад и вперёд, как её маленькая рука прижималась к моей коже. Он смотрел, как она начала сосать.
Это было неправильно.
Этот младенец сосал то, что Джереми сосал раньше. Мне это не понравилось. Как бы он нашёл мою грудь привлекательной после того, как видел, как дети кормятся из них каждый день?
– Тебе больно? – спросил Джереми.
– Не совсем.
Он положил руку мне на голову и откинул назад волосы.
– Ты выглядишь так, будто тебе больно.
Но не от боли. Просто отвращение.
Я наблюдала, как Честин продолжала питаться из груди. Мой желудок сжался, когда я изо всех сил старалась не показать ему, как мне противно. Я уверена, что некоторые матери находили в этом что-то прекрасное. Меня это беспокоило.
– Я не могу этого сделать, – прошептала я, откидывая голову на подушку.
Джереми наклонился и убрал Честинот моей груди. Освободившись от неё, я вздохнула с облегчением.
– Всё в порядке, – успокаивающе сказал Джереми. – Мы воспользуемся смесью.
– Вы уверены? – спросила его медсестра. – Похоже, ей это нравилось.
– Всё хорошо. Мы будем использовать смесь.
Медсестра уступила и сказала, что возьмёт банку Симилака*, когда выйдет из комнаты.
Я улыбнулась, потому что мой муж всё ещё поддерживал меня. Он прикрывал мне спину. Он поставил меня на первое место в тот момент, и я упивалась этим.
– Спасибо, – сказала я ему.
Он поцеловал Честин в лоб и присел с ней на край моей кровати. Он уставился на неё и недоверчиво покачал головой.
– Как я могу уже чувствовать, что хочу защитить, если я знаю их всего пару часов?
Я хотела напомнить ему, что он всегда защищал меня, но это не было подходящим моментом. Я почти чувствовала, что вторгаюсь в то, к чему не принадлежу. Эта связь между отцом и дочерью, в которую я никогда не войду. Он уже любил их больше, чем когда-либо любил меня. В конце концов он встанет на их сторону, даже, если я не ошибаюсь. Всё оказалось гораздо хуже, чем я себе представляла.
