Иногда я лгала, что мне нужно уехать в Нью-Йорк, но я отсиживалась в AIRBNB* в Челси и смотрела неделю телевизор. Затем, я снова возвращалась домой, и Джереми занимался сумасшедшим сексом со мной. Жизнь была отлична.
Пока это не случилось.
Это произошло в одно мгновение, как будто солнце замёрзло, и темнота сгустилась над нашими головами, и неважно, как мы усердно пытались, лучи солнца так и не дотянулись до нас.
Позвонил телефон. Я мыла цыплёнка.
Джереми ответил. Я всё ещё мыла цыплёнка.
Его голос зазвучал сильнее. Всё ещё мою этого чёртового цыплёнка.
А потом этот звук… гортанный, болезненный. Я услышала, что он сказал: «НЕТ, и, как и где она, и мы будем прямо там». Когда он закончил звонок, я могла заметить его реакцию в отображении в окне. Он был в коридоре, держась за дверной косяк, как будто собирался упасть на колени, но он этого не сделал. Я всёещё мыла цыплёнка. Слёзы бежали по моим щекам, колени подкашивались. Мой желудок начал переворачиваться.
Я вырвала на цыплёнка.
Вот так я всегда буду помнить самый ужасный момент в моей жизни.
Всю дорогу до больницы я гадала, как Харпер это сделала. Неужели она задушила её, как в моём сне? Или она придумала более хитрый способ убить свою сестру?
Они были на ночёвке в доме своей подруги Марии. Они уже бывали там несколько раз. А мать Марии, Китти, какое глупое имя, знала всё об аллергии Честин. Честин никогда не путешествовала без Эпипена, но в то утро Китти застала её без него. Она набрала 911, а затем позвонила Джереми, как только её забрала скорая.
Когда мы приехали в больницу, у Джереми всёещё была слабая надежда, что они ошиблись и, что с Честин всё в порядке. Китти встретила нас в коридоре и всё повторяла:
«Мне очень жаль. Она не проснётся».
Это всё, что она нам сказала. Она не проснётся. Она не сказала, что умерла. Просто она не просыпалась, как будто Честин была каким-то избалованным ребёнком, который хотел спать.
Джереми побежал по коридору в приёмный покой отделения скорой помощи, где его выпроводили и сказали, что нам нужно подождать в общей комнате. Все знают, что это комната, куда помещают выживших членов после того, как кто-то умер, и тогда Джереми понял, что она ушла.
Я никогда не слышала, чтобы он так кричал. Взрослый мужчина, стоящий на коленях и рыдающий, как ребёнок. Мне было бы стыдно за него, если бы я не была рядом с ним.
Когда мы наконец увидели её, она была мертва меньше суток, но от неё не пахло Честин. От неё уже пахло смертью.
