— Он такой большой, — раздался голос откуда-то сбоку, женский голос.
— Агнета? — мальчик опустил меч и уставился на королеву, — не думал, что снова тебя увижу.
— А я увидела тебя в первый же день, только подходить не стала. Вдруг муж будет недоволен.
— И как тебе семейная жизнь?
— Неплохо, Энгель и правда меня любит, только у него постоянно времени нет, он только по ночам меня посещает, да и то, только затем, чтобы наследником обзавестись. Не думала, что управлять государством так хлопотно.
— Есть много правителей, — заметил мальчик, — которе проводит время, развлекая себя вином, играми и женщинами, вот только их могущество от этого порой страдает. Твой муж думает о государстве, потому он и стал королём.
— Я понимаю, вот только мне скучно, а до своих дел он меня не допускает, говорит, что мне вредно нервничать и много думать, это плохо скажется на ребёнке.
— А ребёнок?..
— Нет, — она засмеялась, — мы его старательно делаем, но пока нет.
— Вы оба молоды, — заметил Лео, — всё ещё впереди.
— А что ты думаешь о семье, — спросила Агнета, подходя поближе, — собираешься когда-нибудь жениться?
— Когда-нибудь, может быть, — с сомнением произнёс мальчик, — нет у меня уверенности, что я до этого «когда-нибудь» доживу. Слишком часто приходится вступать в бой, я уже убил людей больше, чем мне лет.
— Так зачем тебе такая жизнь? — Агнета улыбнулась, — накопи денег и поселись где-то, где тебя никто не знает. Заведи семью, детей, купи дом, разве это плохо?
— Хорошо, — не стал спорить Лео, — только для семьи я ещё слишком мал, но, так уж получилось, что для убийств и грабежей достаточно взрослый. Не знаю, как тебе объяснить.
— Не объясняй ничего, я и так всё поняла, живи, как тебе удобно. Я знаю, что в глубине души ты добрый.
Одарив его ещё одной улыбкой, Агнета вернулась во дворец, а Лео, подняв неподъёмный меч, снова стал тренироваться. Попутно думал над значением слова «добрый». Добрый ли он? Сложно сказать, раньше, в той, другой жизни, он был добрым, жалел других, помогал людям, если мог. А теперь убивает, правда, только тех, кто хочет убить его. Он запутался. Даже бросил меч и сел. Почему-то ему стало жалко себя. Того себя, который был раньше, того, кто в редкие минуты отдыха, играл с другими детьми. Дрался деревянным мечом, мечтал о чём-то простом, а теперь всего этого нет, меч настоящий, и кровь на руках тоже, вместо детских развлечений он пьёт вино и спит с женщинами, хотя раньше и значения слова шлюха не понимал. И главное, это навсегда. Тогда он заплакал, впервые по-настоящему заплакал с тех пор, как убили мать. Он попытался вспомнить её лицо и не смог, какой-то расплывчатый силуэт, не более.
