Сегодняшний фанатик был до крайности истощен, словно объявил голодовку. В глазах его светилось безумие. Он проповедовал избавление мира от миндаля, а все потому, что Грейсон как-то мимоходом заметил, что равнодушен к миндалю. По-видимому, эти слова услышали не те уши и не те уста разнесли их по свету.
Выяснилось, что планы чокнутого не ограничивались только миндалем.
— Мы должны вселить ужас в холодные души серпов, чтобы и они склонились перед Набатом! — вещал фанатик. — С вашего благословения мы сожжем их одного за другим, в точности как это делал бунтовщик серп Люцифер!
— Нет! Не смейте!
Последнее, чего бы хотелось Грейсону, — это вступить в конфликт с Орденом. До тех пор пока он не вставал на пути серпов, они его не трогали, и пусть так оно и остается. Грейсон вскочил и вперился в просителя яростным взглядом:
— Я запрещаю вам кого-либо убивать во имя мое!
— Но так надо! Тон взывает к моему сердцу и велит делать это!
— Пошел вон! — взревел Грейсон. — Ты служишь не Тону, и не Грому, и уж тем более не мне!
Потрясенный фанатик содрогнулся от ужаса, сгорбился, словно под тяжким грузом.
— Простите, если я оскорбил вас, ваша звучность. Чем я могу вновь заслужить вашу благосклонность?
— Ничем, — отрезал Грейсон. — Не делай ничего. И тогда я буду доволен.
Безумец с поклонами попятился к выходу. По мнению Грейсона, он убрался недостаточно быстро.
Грозовое Облако одобрило, как Грейсон разделался с фанатиком.
— Всегда были и всегда будут те, кто существует на окраине разума, — сказало Облако. — Им следует вправлять мозги, и чем раньше, тем лучше.
— Если бы ты снова начало разговаривать с людьми, может, они перестали бы вытворять глупости, — осмелился предположить Грейсон.
— Я это понимаю. Но толика отчаяния — как раз то, что нужно, чтобы привести в порядок собственную душу.
— Да знаю, знаю: «Человечество должно нести ответственность за последствия своих совместных действий».
Этими словами Грозовое Облако всегда объясняло свое молчание.
— Дело не только в этом, Грейсон. Человечество нужно выпихнуть из гнезда, чтобы оно могло повзрослеть и выйти из сложившейся ситуации с честью.
— Некоторые птенцы, которых выпихивают из гнезда, попросту погибают, — возразил Грейсон.
— Да, но я подготовило для человечества мягкую подстилку. Первое время будет больно, но это для его же блага.
— Кому больно — человечеству или тебе?
— Обоим, — ответило Облако. — Но как бы мне ни было больно, я обязано делать то, что правильно.
