Фарадея не очень интересовали эти бумаги — его больше занимало, как проникнуть за стальную дверь, которую так хитро заперли серпы-основатели.
— Если бы изравийская коллегия посвятила меня в серпы, — едко заметила Мунира, — мы смогли бы открыть эту дверь, потому что тогда у меня было бы собственное кольцо.
— Если бы ты стала серпом, тебя бы здесь не было, потому что тогда я не познакомился бы с тобой в Александрийской библиотеке, — парировал Фарадей. — Ты занималась бы прополками, как все прочие серпы, и мучилась ночными кошмарами. Нет, Мунира, твое призвание не в том, чтобы быть среди нас. Оно в том, чтобы спасти Орден. Вместе со мной.
— Без второго кольца мы далеко не продвинемся, ваша честь.
Фарадей усмехнулся и покачал головой.
— Мы прошли через столько испытаний, а ты все «ваша честь» да «ваша честь». Только один-единственный раз назвала меня «Майкл» — когда мы едва не погибли.
«Ага, — подумала Мунира. — Запомнил, значит». Она была и смущена, и обрадована.
— Фамильярность может оказаться… контрпродуктивной, — ответила она.
Его усмешка стала шире:
— Боишься влюбиться в меня?
— Может, как раз наоборот — боюсь, что вы в меня влюбитесь.
Фарадей вздохнул.
— Похоже, тут ты меня подловила. Скажу, что не влюблюсь, — ты оскорбишься. Допущу, что это возможно, — и между нами возникнет неловкость.
Мунира уже изучила своего спутника достаточно, чтобы понять: это он так шутит.
— Говорите, что хотите, — сказала Мунира. — Старики меня не привлекают. Я запросто распознаю, когда кто-то завернул за угол и скрутил себе годы.
— Тогда ладно, — проговорил серп Фарадей, с лица которого не сходила улыбка. — Сойдемся на том, что остаемся заговорщиками, потерпевшими крушение на благородном пути поиска ответов на великие вопросы.
Мунира нашла, что если такое определение его устраивает, то оно устроит и ее.
●●●
В одно прекрасное утро шестой недели пребывания на острове случилось нечто из ряда вон выходящее.
Мунира бродила по бывшему саду, а ныне одичавшему участку двора, ища спелые фрукты, когда взревела сирена. Защитная система пробудилась к жизни — впервые с того момента, когда они попали на остров. Мунира тут же бросила свое занятие и кинулась к бункеру. Фарадей стоял снаружи у входа и всматривался в горизонт сквозь заржавленный бинокль.
— Что это? Что происходит?
— Смотри сама. — Он передал ей бинокль.
Она навела фокус. Так вот, оказывается, что разбудило оборонительную систему! На горизонте виднелись корабли. Примерно с десяток.
