— Капсула в хвосте! — крикнула она Фарадею. — Быстро туда!
А тот все пытался вразумить радио:
— Я серп Майкл Фарадей!
— Это машина, — напомнила ему Мунира, — и не из самых умных. С ней не договоришься!
Доказательством ее правоты послужил второй залп, разбивший лобовое стекло. В кабине вспыхнул пожар. Лети они повыше, их бы выбросило наружу, но они находились достаточно низко, чтобы не погибнуть от взрывной декомпрессии.
— Майкл! — вскрикнула Мунира, обращаясь к серпу по имени, чего никогда не делала раньше. — Это все бесполезно!
Их раненая машина, завалившись набок, уже падала в море, и ее не спас бы даже самый искусный пилот.
Наконец Фарадей, оставив бесплодные попытки, покинул кабину, и путешественники, с трудом карабкаясь вверх по наклонному проходу, добрались до спасательной капсулы. Они залезли внутрь, но закрыть люк не смогли — подол мантии Фарадея застрял в щели.
— Проклятье! — взревел Фарадей и дернул так яростно, что от подола оторвался лоскут. Механизм сработал, люк захлопнулся, амортизирующая гель-пена заполнила все свободное пространство, и капсула отсоединилась.
В спасательных капсулах не делали окон, поэтому путешественники не могли видеть, что происходит вокруг. Чудовищное головокружение — вот все, что они ощущали, когда капсула летела вниз и прочь от падающего самолета.
Мунира ахнула, почувствовав, как в ее тело вонзаются иглы. Это было ожидаемо, но все равно малоприятно. Она ощутила уколы по меньшей мере в пяти местах.
— Всегда ненавидел эту процедуру! — простонал Фарадей — он жил уже очень долго и, должно быть, прибегал к услугам спасательных капсул и раньше. Но для Муниры все это было внове и вселяло ужас.
Конструкция капсул предусматривала приведение пассажиров в бессознательное состояние. Это делалось с определенной целью: если при ударе капсулы о землю кто-то пострадает, человек будет оставаться без сознания, пока наниты не вылечат его. Затем, иногда по прошествии нескольких часов, человек пробуждался целым и невредимым. А если кто-то погибал, его немедленно переправляли в центр оживления. Как и в случае с самолетом, пробитым метеоритом, незадачливые путешественники, ожив, находили происшедшее с ними весьма забавным.
Вот только в этом глухом месте дело обстояло иначе: если падение убьет Муниру и Фарадея, их смерть будет окончательной.
— Если мы умрем, — сказал Фарадей, еле ворочая языком, — я искренне прошу прощения, Мунира.
Она хотела ответить, но не успела — потеряла сознание.
