– А синтетическое мясо есть?
– Десять эксманов за килограмм.
– Тогда два, – я неуверенно посмотрел на марсианина, – лучше три килограмма мяса и два пельменя.
– Это было необязательно, – слабо запротестовал Рэй. – Я много лет питался одними крысами.
– Тем более ты заслужил нормальной еды.
Мы расположились за дальним затененным столиком у стены. Я дернул светильник. В его слабом свете Рэй выглядел зловеще. От неожиданности я вздрогнул. Нет, лучше посидим в полутьме.
Нам принесли большую миску с мясной кашей, которую следовало есть ложкой, два украшенных вымоченной бурой травой пельменя на разных тарелках и вилки к ним.
Пельмень был пробно надкушен за выступающий край, затем переправлен в рот уже полностью. И пока Рэй справлялся с мясом, пельмень таял в моем желудке. Здоровье я имел полное, поэтому воздействие пельменя ограничилось восстановлением незначительного запаса энергии. «Разбогатею – закажу миску пельменей», – подумал я. Достоинства пельменя оценил и марсианин, сказав, что это самое вкусное блюдо, которое он пробовал на Земле.
В оплату трапезы ушли 110 эксманов, но она того стоила. Впрочем, я сразу задался вопросом, как эту потерю восполнить, потому вещевой этаж мы прошли быстро, как только узнали, что марсианских размеров сейчас в продаже нет. В галантерее на первом этаже потратил еще 150 эксманов на покупку двух средних батарей СБ3, с запасом энергии в 5000 единиц. В ювелирном отделе попытался продать иридиевый зуб, но предложению в 40 эксманов отказал, полагая, что он должен стоить больше одного пельменя, сделанного пусть даже из натурального мяса.
Выходя из мола, я придумал способ немного разбогатеть.
В Атлантиде было много «живых» людей: думающих, развивающихся, мечтающих и стремящихся к целям, а неокосмистов еще больше. Обыкновенно внешность они имели самую безобразную, но, конечно, только для человека, принимающего само понятие внешней красоты, например, для меня. Они прокалывали щеки гвоздями, приваривали к головам шипы и обручи, выжигали луковицы волос и прошивали тела и головы узорами стальных нитей. Некоторые пробивали горло или удаляли голосовые связки, чтобы не иметь искушения производить бесполезный речевой шум и не изменять в общении космосу. Другие отрезали ноги, чтобы не тратить энергии на движения. Самые истые неокосмисты обездвиживали себя где-нибудь на крыше заброшенного цеха и размышляли о вечном, пока ученики стряхивали с них пепел и меняли энергетические батареи.
