– Сложите оружие и назовитесь, – прохрипел предводитель – тот, у кого был пистолет.
Определить уровень его энергии я не мог, но на ногах он держался из последних сил.
– Эдвард? – изумленно спросила Веста.
– Веста? – также удивился мужчина и медленно опустил оружие.
Она решительно приближалась к нему, напряженность столкновения мгновенно схлынула.
– Что с тобой произошло?
Эдвард ответил не сразу, такой, казалось бы, простой вопрос его смутил.
– Прошло много лет. Мы вымираем, как и человечество в целом. Чему ты удивилась?
– Человечество еще борется за свою жизнь, а вы – нет. Я знала другого Эдварда. Где он? Что с ним стало?
– Ему пришлось измениться, чтобы выжить.
– Расскажи мне, – с волнением попросила она, предчувствуя нечто страшное.
– Помнишь, я обещал выжить любой ценой? Конечно, помнишь. Я исполняю это высокое обещание, – он наклонился к ее уху и прошептал: – Я прячусь. – А потом приложил палец к ее губам. – Скажи, многих ли живых существ ты видела в окрестностях?
– Мы встретили пепельника в пятидесяти километрах отсюда, – вспомнил я.
– Вам очень повезло. Вы его съели?
– Что? Нет…
– Тупицы! – вспылил он, потом выпучил глаза, испуганно дернул головой по сторонам и прикусил кулак. – Надо было съесть. Здесь есть нечего. Ядовитая свалка все убивает.
– Тогда почему ты остаешься здесь? – спросила Веста.
– Пустыня! – с глубокой болью в голосе застонал он. – Повсюду пустыня! Я пытался уйти, – он посмотрел на людей за спиной. – Мы все пытались уйти. Но это тупик. Едкий мусорный газ крутит пепельные бури. Одну за другой. Отсюда не уйти – не успеть. Мы питаемся крысами, разводим крыс. Зря вы убили нашу крысу, зря – она была еще маленькой. Есть нечего! Иногда сюда забредают пепельники – редко, очень редко. Счастливый день. А иногда… иногда нужно есть пальцы. Еды нет. Энергии нет.
Пепел вокруг нас начал подниматься, его движение в воздухе ускорялось. Мусорные жители с первобытными исполненными страхом криками поспешили вернуться в убежище.
– Прячьтесь! – приказал нам Эдвард.
Дождавшись исполнения приказа, он нырнул в яму сам, набросил творило и сцепил тяжелым засовом с другим металлическим мусором, служащим ему опорой.
Развернуться внизу было негде – мы едва не прижимались друг к другу. А еще здесь невероятно смердело – вот и все, что можно сказать о яме. Сложный смешанный запах вызывали полуразложившиеся в радиоактивной липкой жиже крысиные трупики и даже один растаявший по пояс обезображенный разложением человек.
