— Ну-с, дорогой Алексей Романович, теперь поговорим! Вы знаете, я вчера еще арест сделал и ни свет ни заря уже допрос снял.
— Молодого Савельева? — сказал Патмосов.
Ястребов вытаращил глаза.
— Вы откуда знаете?
— Я все знаю, — улыбнулся Патмосов, — но что же вы от него узнали и почему арестовали?
— На него вчера показания сделал компаньон Дергачева, Розенцвейг.
— Так!
— Он видел его с Дергачевым — раз, а два — у Дергачева были векселя с подложной подписью, работы этого господина Савельева.
— Так!
— Но что важно, на него указывает Трехин. Наконец, Савельев сказал сперва, что не видел, потом видел, и совершенно не говорит, где был ночью. Вот видите, подозрительно? А? Да, да! И еще! Векселей его я не нашел у Дергачева. Вчера с судебным приставом все пересмотрел. Векселей куча, и все по срокам разложены, а его векселей нет! А?
Патмосов молчал. Ястребов поправился в кресле.
— Теперь этот Трехин! — заговорил он снова. — Тоже не говорит, где ночь провел, тоже видел Дергачева, и ко всему — неистовый человек. Совершенно одержимый! А убить — расчет, едва он узнал, что наследство может мимо носа пройти. А?
Патмосов опять промолчал.
— И, наконец, Резцов! Этот — прямо разбойник. Был на очной ставке с дворником и все свое: «Уехал в восемь часов, а деньги — нашел!»
— Портсигар Лукерья признала. Вот он!
Патмосов положил портсигар на стол и передал эпизод с Лукерьей.
— Вот видите! — оживился Ястребов и заговорил просительным голосом: — Теперь все от вас зависит, голубчик, Алексей Романович!
— Что же от меня-то?
— Обличить их надо! Где были, когда выехали, как убили, чем. Я вам бумажки уже изготовил. Сделайте обыски у них, опросите всех. Господи, да вы уж знаете все это! — взмолился Ястребов.
Патмосов встал, встал и Ястребов.
— Вот эти бумажки. Пожалуйста!
— Хорошо, я сделаю, — сказал Патмосов, прощаясь с хозяином.
— Ну вот. Ведь из трех уж, наверное, один убийца!
— Четвертый! — засмеялся Патмосов и, пожав руку хозяину, вышел в сад.
* * *
По пути домой Патмосов размышлял: «Который из трех? Да, понятно, четвертый! И этот четвертый — тот всадник с собакою. И это — убийство не для грабежа. Все ясно. А тайна — в письмах и там, подле Серёжи! Да, да!»
Дома он сел к столу, взял лист бумаги и написал:
«Уважаемый Николай Поликарпович! Знаю наверное, что сын ваш не совершил этого дела. Что касается опрометчиво подписанных бумаг, то они исчезли неизвестным образом. Ваш…».
Он подписался, вложил письмо в конверт и надписал адрес Савельева.
