Она продолжала хрипеть и закашливаться, хотя слышалось это как: «кси-кси». Бесконечное «кси-кси», от которого немного карябало сердце. Кент хмуро смотрел на неё, после чего вздохнул и похлопал Миланье по голове ладонью, едва ли не ласково. В этот момент он даже не задумывался, что хлопает по голове демонёнка, а не обычную девочку, словно граница между ними на какое-то мгновение стёрлась. Немного жалости стёрло барьер неприязни между ними, хотя и не убрала полностью.
Он смотрел на плачущую и хрипящую девчонку, после чего последовал глубокий выдох или вздох сожаления – в его руке появилась фляжка. Движение пальцами, и крышка с лёгким скрипом слетела с горлышка, повиснув на фляге. Кент протянул её и совсем чуть-чуть, чтоб привлечь внимание, постучал ей по виску Миланье.
Та слабо, слегка заторможено посмотрела на неё, потом на Кента, потом вновь на бутылку и выдавила улыбку, не слишком жизнерадостную.
- Спасибо, - скорее на автомате выдала она, чем говорила от всей души.
Взяла бутылку. Принюхалась. Лизнула горлышко. Но осознав, что чувствует лишь воду, жадно припала, глотая, сколько влезет. Неизвестно, когда ещё выпадет возможность попить. Словно водный насос, она осушила буквально за несколько секунд едва ли не литр, пока не почувствовала, что горло теперь не дерёт сухостью, во рту полно слюны, а живот даже немного раздулся от такого количества воды. Оторвалась от бутылки, с сожалением посмотрела на неё, жалея, что не может выпить ещё больше, и нехотя протянула её малуму.
Тот с некоторым недовольством взял её, встряхнул, проверяя количество воды, и, недовольно хмыкнув, спрятал обратно на пояс. По крайней мере, он сделал всё, что мог в это ситуации. Накормил и даже обогрел, но что дальше? А дальше, судя по звёздам, надо было ложиться спать, да вот только демон…
Брать её в кабину желания удивительным образом никакого не было. Одно дело – помочь ей. Другое - Кент даже не представлял, что происходит в её голове. Может она как дикий зверь, у которого мозга так мало, что он ничего не помнит? Сейчас её покормил, а через час сам стал закуской? Причём его доброта была лишь единовременным проявлением. Заботиться теперь постоянно он об этом демонёнке не собирался.
Поэтому, не сказав ни слова, он просто развернулся и двинулся к БПР-у. Не стал лишний раз оглядываться и теребить душу – решил сделать сразу, без раздумий и сомнений. Молча подошёл к кабине, залез в неё, и не успела Миланье что-либо сказать или сделать, как створки капсулы с шипением, похожим на звук открывающейся газировки, закрылись.
